«Подъехав ближе к храму, патрульные услышали прекрасное церковное пение неземной красоты и увидели отблески света.» — рассказывали очевидцы.
Даже в мертвой зоне, где царят разруха и запустение, православный храм остается символом непрекращающейся жизни. Ярким примером служит церковь пророка Илии, расположенная в 30-километровой зоне отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС.
В то время как вся окружающая территория заброшена, этот храм, благодаря усилиям настоятеля и немногочисленных прихожан, ухожен и действует. Он по праву считается единственным островком жизни в Чернобыле.
Ежегодно 26 апреля у четвертого энергоблока собирались люди, чтобы почтить память жертв катастрофы. В последние годы, по инициативе отца Николая Якушина, эта церемония неизменно начиналась с панихиды. А ровно в 1:23 ночи, в точное время взрыва, колокол, установленный во дворе Ильинского храма, отбивает количество лет, прошедших со дня трагедии.
Строительство Чернобыльской АЭС началось в 1970 году, в 19 километрах от районного центра Чернобыль. Одновременно, всего в нескольких километрах от станции, был возведен город-спутник Припять для обслуживающего персонала. К моменту аварии его население достигло 60 тысяч человек, в то время как в самом Чернобыле проживало 15 тысяч.
Первый энергоблок был запущен 26 сентября 1977 года. Почти девять лет спустя, в ночь на 26 апреля 1986 года, на четвертом энергоблоке по не установленным окончательно причинам прогремел взрыв, который привел к колоссальному выбросу радиоактивных веществ. В ликвидации последствий аварии приняли участие около полумиллиона человек. С тех пор вокруг станции существует 30-километровая зона отчуждения, доступ в которую строго ограничен.
Надпись на мемориальной доске во дворе храма Илии Пророка гласит: «Звон скорби. Остановись и склони голову — перед тобой Древлянская земля в горе ядерной катастрофы. Перед народом, который жил здесь веками и, как песок, рассыпался по всему свету. Боже, помоги нам грешным преодолеть эту беду».
Близость к атомной станции стала для Припяти фатальной: радиационный фон здесь настолько высок, что делает город абсолютно непригодным для жизни.
С 1986 года въезд в город атомщиков строжайше запрещен. Катастрофа, точные причины которой до сих пор являются предметом споров, превратила эту территорию в опасную для человека зону. Лишь нелегальные туристы и мародеры находят пути в закрытый периметр, о чем свидетельствуют граффити на стенах дома культуры, который постепенно поглощает лес.
Городской пейзаж — это десятки, сотни пустых домов, заросших сорным лесом и увитых плотным ковром плюща. Здание с заколоченными ставнями похоже на усопшего с закрытыми глазами. Если же ставни распахнуты, зияющие оконные проемы напоминают застывший предсмертный крик. Машин здесь почти нет, и в мертвой тишине, нарушаемой лишь пением птиц, становится по-настоящему жутко.
Чернобыль — это Зона. Кто-то именует ее мертвой, официально — зоной отчуждения, но в обиходе прижилось короткое «зона». Атмосфера запустения неизбежно вызывает ассоциации с фильмом «Сталкер» Тарковского.
Тем не менее, по улицам, зарастающим мелколесьем, время от времени проходили люди в камуфляже. У каждого на груди — нашивка с группой крови, а в кармане — индивидуальный дозиметр, который регулярно сдавался на проверку для учета полученной дозы облучения. Это работники «Чернобыльсервиса», чья задача — обслуживание саркофага. Среди них дозиметристы, постоянно измеряющие радиационный фон; инженеры и строители, поддерживающие целостность укрытия над четвертым энергоблоком; водители спецтехники, транспортирующие радиоактивные материалы в могильники.
С одним из таких сотрудников, дозиметристом Николаем, журналистам, ещё в нулевых, удалось пообщаться.
В городском Парке памяти, на заросшей травой площадке, выставлена техника, участвовавшая в ликвидации аварии.
Попытка измерить фон возле пожарной машины карманным дозиметром, который тут же показал превышение нормы, была прервана громким окриком: «Вы что там делаете?! Немедленно назад!». Это кричал мужчина средних лет в камуфляже с профессиональным дозиметром через плечо. Подойдя ближе, Николай коротко пояснил:
«Там может быть повышенный фон».
Взглянув на показания прибора, дозиметрист не на шутку встревожился и констатировал:
«Показатели зашкаливают!».
Николай поспешил к оборудованию, чтобы проверить данные своим дозиметром. Однако локализовать источник излучения не удалось: радиоактивное пятно, по всей видимости, было незначительным, а указать его точное местоположение никто не мог.
На саркофаге, укрывающем четвертый энергоблок ЧАЭС, несут вахту люди в камуфляже — инженеры, дозиметристы, строители. «Эту работу должен кто-то делать», — таков их общий ответ.
Постоянный контроль за уровнем радиации здесь — непреложное условие.
Памятник героям-чернобыльцам увековечил подвиг пожарного расчета ЧАЭС, дежурившего в ночь катастрофы. Практически весь состав расчета погиб от смертельных доз радиации.
В Зоне отчуждения вахтовым методом работают несколько сотен таких специалистов. Они приезжают на несколько смен, а затем возвращаются домой. Их кредо звучит спокойно и убежденно:
«Кто-то же должен это делать».
Прошло много лет с тех пор, как название некогда цветущего города стало синонимом глобальной катастрофы. Взрыв реактора на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС в ночь на 26 апреля 1986 года провел черту в судьбах тысяч людей, разделив их жизнь на «до» и «после». Эта трагедия настолько глубоко врезалась в память, что даже спустя два десятилетия очевидцы способны поминутно восстановить хронологию событий, споря о деталях, например, появились ли люди в химзащите в полдевятого утра или ближе к полудню. Многие признаются, что катастрофа преследует их во снах, и Зона будто не отпускает своих бывших жителей.
«Мне было тринадцать, когда все случилось», — делился с журналистами, ещё в нулевых годах, киевлянин Роман, чья семья жила в Припяти. Он вспоминал, как, узнав об аварии, хотел на мопеде поехать к станции, не осознавая опасности. «Заклинивший замок на воротах гаража, возможно, спас мне жизнь». На следующий день их эвакуировали. «Прошли годы, а я все равно каждый год возвращаюсь в Чернобыль и Припять. Не могу объяснить почему — просто тянет. Все эти годы мне каждую ночь снится родной город».
Спустя годы после аварии постоянное чувство тревоги отступило, но сама Припять остается безлюдной. Радиационный фон в городе по-прежнему чрезвычайно высок, что делает его абсолютно непригодным для жизни. Пустующие блочные многоэтажки медленно поглощает лес, прорастающий сквозь асфальт улиц.
Внутри квартир царит хаос: разломанная мебель, сорванные со стен обои, разбросанная одежда и обувь на полу, усыпанном битым стеклом. Таковы последствия двух десятилетий запустения и набегов мародеров. По заключению инженеров, из-за высокой степени разрушения эти здания уже никогда не будут заселены.
Узнав о интересе журналистов ко всем аспектам жизни в Зоне, автомеханик «Чернобыльсервиса» Петро, проработавший здесь двадцать лет, решил показать самое важное — самоселов.
«Представляете, некоторые из них даже в дни всеобщей эвакуации, когда все бежали отсюда, не уехали. Вот к таким и идем!» — говорит он.
Так следовали журналисты прямо за ним по улочкам Чернобыля, углубляясь в жилые кварталы. Сумерки быстро сгущались в ночную тьму; на часах девять вечера. Лишь позже они узнали о строгом комендантском часе, запрещающем любые передвижения по городу после 20:00. Им тогда повезло — патруль нас не заметил.
С наступлением ночи единственными признаками человеческой жизни в Чернобыле становятся огни в окнах. Исключение составляют несколько пятиэтажек для вахтовиков, где всегда людно и светло. Однако основная часть города — это одноэтажный частный сектор.
Сегодня свет в этих окнах зажигают самоселы — в основном старики, решившие прожить остаток лет на родной земле, несмотря на радиационную угрозу.
По их собственным словам, терять им уже нечего. Всего в Зоне их насчитывается несколько десятков человек.
«Я люблю Чернобыль, к тому же здесь есть работа, а за пределами Зоны ее нет», — объяснял так проводник Петро. Он уверенно перепрыгнул через забор и отворил калитку изнутри. На его стук в окно выходит хозяин — пожилой, но крепкий мужчина. «Степан Семенович, — представляется он, — а это моя жена, Наталья». Его супруга, поначалу выглядевшая испуганной, при виде знакомого лица Петра улыбается и приглашает в дом. Обстановка в доме скромная и несколько запущенная, что свойственно жилищу стариков. Однако добротные иконы в углах создают ощущение основательности, а на столе лежат свежие булки, испеченные хозяйкой, рядом с фотографией супругов в молодости.
Степан Семенович и его жена Наталья — коренные жители Чернобыля. После аварии власти предоставили им квартиру в другом городе, но, съездив на разведку, глава семьи решил, что на чужбине они жить не смогут, и супруги вернулись.
«Когда станция взорвалась, мы как раз сажали картошку и помидоры, — вспоминает Степан Семенович. — Так что с голоду не умирали. Да и магазин работал: ликвидаторам ведь тоже нужно было питаться».
Город пустел стремительно. Чтобы избежать паники, жителям сообщали, что эвакуация продлится всего два-три дня, поэтому люди брали с собой лишь документы и минимум личных вещей. К началу мая вывезли женщин, стариков и детей, а позднее — мужчин. Как только Чернобыль опустел, началось мародерство.»
По словам Семеновича, сначала имуществом в покинутых домах интересовались силовики, а позже стали появляться и «специалисты широкого профиля.
«Помню, в первые дни я не раз воевал с милицией, — рассказывал он. — Выйду, бывало, с топором и прямо так и говорю: а ну, клади назад все, что взял, не то я тебе всю машину разобью!»
Сегодня самоселы живут на пенсию и тем, что дает огород. Прежде чем разбить новую грядку, они обязательно проверяют землю дозиметром. Если прибор показывает повышенный радиационный фон, участок оставляют и копают в стороне. Источником пищи также служит рыба, которую они ловят в реке Припять, на берегу которой и стоит город. Местные жители утверждают, что в здешней рыбе уровень радиации ниже, чем в той, что продается на киевских рынках. В пищу идут также грибы из окрестных лесов, но исключительно белые — считается, что они не накапливают радионуклиды. Сами самоселы к радиационной угрозе относятся философски. По их словам, тот факт, что они до сих пор живы, доказывает: опасность преувеличена. Они противопоставляют свою судьбу тем, кто покинул родные места, утверждая, что многие из эвакуированных уже ушли из жизни, в то время как они сами намерены прожить здесь до глубокой старости.
Храм
О том, как найти Ильинский храм, в Чернобыле знает каждый, даже впервые приехавший вахтовик. Церковь пророка Илии, без преувеличения, является центром жизни всей 30-километровой зоны отчуждения.
Если быт самоселов — это просто жизнь, то в церковной ограде царит подлинное возрождение. В то время как Чернобыль и другие поселки Зоны постепенно зарастают и разрушаются, территория храма представляет собой оазис: аккуратные гравийные дорожки, цветники, ухоженные газоны со столами для летних трапез, свежевыбеленные стены и сияющие золотом купола. После прогулки по безмолвному городу это место производит впечатление, сравнимое с тем, что испытали послы князя Владимира в соборе Святой Софии. Кажется, даже пение птиц здесь звучит отчетливее.
Всего несколько лет назад храм полностью соответствовал окружающему пейзажу: заколоченные окна, покосившиеся купола и облупившиеся стены. Его возрождение началось, когда на это запустение не смог больше смотреть бывший прихожанин Николай Якушин, работавший тогда механизатором. Сегодня протоиерей Николай — настоятель Ильинского храма, который он восстанавливал вместе с супругой, матушкой Любовью, во многом собственными силами. Отец Николай, коренной чернобылянин, как и его жена, рассказывали, что после аварии их семья получила квартиру в Киеве, но они регулярно возвращались в родные места. Ильинский храм был им особенно дорог: здесь они крестились и венчались, сюда ходили на службы их матери и бабушки. Эта глубокая личная связь и стала главной движущей силой возрождения святыни.
Прибыв в Чернобыль, Николай Якушин обнаружил, что местный храм находится в плачевном состоянии: купол колокольни грозил обрушиться, а крыльцо отделилось от стены и уходило в землю. Осознав необходимость срочных мер, он обратился в администрацию зоны отчуждения с просьбой выделить строительные материалы. «Там удивились: а ты кто такой? — вспоминает отец Николай. — Я им: да я прихожанин этого храма! А они и говорят: шел бы ты отсюда. Я и пошел — к владыке Митрофану».
Викарий Киевского митрополита, архиепископ Переяслав-Хмельницкий Митрофан, принял Николая благосклонно. «А я ему и говорю: нельзя ли назначить в Чернобыль настоятеля, а то меня, как лицо неофициальное, все гоняют? — рассказывал отец Николай. — Владыка говорит: будем искать».
Спустя месяц архиепископ вновь вызвал его к себе: «А ты ведь у нас в семинарии учишься? Вот ты и принимай приход в Чернобыле, а то у нас никто не хочет туда ехать, боятся». Так Николай Якушин, на тот момент семинарист, получавший духовное образование «для себя», был рукоположен сначала в диакона, а затем и в священника.
Именно такой человек и был нужен чернобыльскому храму. Отец Николай сочетает в себе колоссальную энергию, под стать городу атомщиков, и удивительное добродушие. Его лицо всегда озаряет улыбка, и представить его разгневанным практически невозможно. Все его светские навыки — инженерные, технические и строительные — оказались бесценными для нового настоятеля Ильинской церкви. «Купол выравнивал лично, — с гордостью делилась матушка Любовь. — Смотреть было страшно, но он соорудил подмостки, обвязался веревкой, помолился и полез».
Ремонтом и убранством храма отец Николай также руководил и занимался сам. На вопрос о происхождении кованых цветов на дверях или рак для святых мощей ответ один: «Это батюшка сам сделал». Во всех начинаниях ему неизменно помогает матушка Любовь, которая несет послушания и за свечным ящиком, и на клиросе, и в приходской гостинице, и на трапезе. В церкви царит гармония, нарушаемая лишь сожалением о немногочисленности прихожан.
Впрочем, в Чернобыле сложно ожидать иного: самосёлы, в основном, пожилые и немощные, а работники вахтового метода слишком заняты. Тем не менее, приход существует. На воскресной литургии собирается около пяти-шести человек, а в праздничные дни их число увеличивается. В особо значимые даты, такие как Великая суббота, Пасха и Радоница, именуемая здесь «Гробками», в церковь съезжаются сотни верующих.
Маленький приход означает скромные доходы, что создает трудности для отца Николая. Ильинская церковь нуждается в серьезном ремонте. Ища решения, настоятель обратился за советом к своему архиерею, владыке Митрофану. Тот благословил отца Николая на организацию крестного хода по украинским епархиям с почитаемой иконой святителя Николая из Ильинской церкви.
Согласно церковной описи, эта икона считалась чудотворной уже в XVIII веке, и от нее были зафиксированы случаи исцелений. С этой святыней отец Николай и путешествует по приходам, а все собранные пожертвования направляются на восстановление храма. «Мы так и говорим: святитель Николай нам послал отопление в храме. Очень большой помощник!» — делилась матушка Любовь.
К двадцатой годовщине Чернобыльской катастрофы, митрополит Киевский даровал Ильинскому храму еще одну святыню — икону «Спас Чернобыльский».
Ее иконография, пожалуй, одна из самых неординарных из всех существующих. На ней изображены Христос, Богородица, архангел Михаил, души погибших в трагедии, а также спасатели в противогазах, врачи и энергетики в белых халатах. Эти непривычные, «современные» фигуры служат важным напоминанием о недавних событиях.
Образ был создан в 2003 году по благословению Блаженнейшего митрополита Киевского Владимира. Сам отец Николай совершил крестный ход с двумя иконами от Севастополя до Чернобыля, следуя, по преданию, маршрутом святого апостола Андрея Первозванного, который проповедовал Евангелие в этих землях. По словам отца Николая, трагедия Чернобыля коснулась практически каждой семьи, поэтому люди приходят в храм с особым трепетом и верой.
На вопрос о числе прихожан священник отвечал тогда, что порой их всего несколько человек, но иногда создается ощущение, что их сотни, ведь «Чернобыль — это явление всемирного масштаба».
Каждую годовщину катастрофы, в ночь на 26 апреля, ровно в 1:23, бьют в колокол, установленный у поклонного креста во дворе церкви. Число ударов соответствует количеству лет, прошедших со дня аварии. Этот звон разносится по всей Зоне отчуждения, свидетельствуя о том, что здесь продолжает действовать храм и совершается Божественная литургия. Для верующих это знак того, что в Чернобыле жизнь одержала победу над смертью. Это дает надежду на будущее Чернобыля.
Никто не может с уверенностью сказать, вернется ли сюда полноценная жизнь и удастся ли полностью очистить территорию от радиации. Однако православная община продолжает существовать, и верующие продолжают приезжать в Ильинский храм, который остается символом непрекращающейся жизни.
Еще один храм
Храм Архангела Михаила в селе Красно, расположенном в трех километрах от ЧАЭС поражает. На пороге церкви дозиметр зафиксировал четырехкратное превышение предельно допустимого уровня радиации.
Однако внутри храма радиационный фон оказался в пределах нормы, сопоставимой с показателями в Москве.
Этот феномен подтвердился при посещении заброшенной деревни в трех километрах от реактора.
Внутри храма приборы показывали нормальные значения, что местные жители и паломники считают проявлением чуда.
Пророчества и чудеса
Спустя десятилетия после Чернобыльской катастрофы, мир продолжает открывать для себя зловещие предзнаменования этой трагедии планетарного масштаба.
Явление Богородицы за 10 лет до случившегося
Одно из самых поразительных предвестий, от которого в 1986 году содрогнулся мир, проявилось задолго до взрыва четвертого реактора, в период бурного развития атомной энергетики. Свидетельства очевидцев указывают на символичную дату – 26 апреля 1976 года, ровно за десять лет до аварии, то есть именно в этот самый день, небеса явили знак грядущей беды. Сама Царица Небесная предупредила о надвигающейся катастрофе.
Местная газета «Прапор перемоги» («Знамя победы») даже опубликовала заметку об этом явлении, назвав его «Выдумки церковников».
Газета писала о необычном облаке, которое, по утверждениям верующих, приняло форму Богородицы. Но это было не просто атмосферное явление. Ближе к вечеру многие жители наблюдали, как облако снизилось, и в нем проступили четкие очертания фигуры Пресвятой Богородицы. Лик, одежды – все было видно в ярких красках. В руках она держала пучки полыни, которую в тех краях называют чернобыльник. Богородица словно уронила полынь на город. Затем сияние переместилось к лесу, остановившись над храмом святого пророка Илии. Богородица повернулась к храму и дважды благословила его обеими руками. В тот же миг дождь прекратился, наступила тихая, теплая и ясная погода.
Об этом рассказали местному священнику, отцу Александру Прокопенко. Он объяснил, что двумя руками благословляет только Божья Матерь. Архиереи также благословляют двумя руками, но образ был определенно женским. Тогда это явление истолковали как предвестие засушливого лета и неурожая. И только спустя годы, после аварии, стало ясно истинное значение этого знамения. Некоторые даже нашли и сохранили упавшую с неба полынь. Ровно через десять лет прогремел взрыв на Чернобыльской АЭС.
В те смутные времена никто и помыслить не мог о связи между событиями, разделенными десятилетием. Лишь спустя годы пришло осознание, что это был божественный знак.
Икона
В 2002 году, по благословению митрополита Киевского и всея Украины Блаженнейшего Владимира, появилась икона, запечатлевшая явление Богородицы над Чернобылем. Ее автором стал раб Божий Иоанн, киевский художник, расписывавший местный храм. Это был глубоко верующий, благочестивый и серьезный человек, к тому же сирота. Как и всегда перед ответственным делом, он соблюдал пост и причащался. На иконе изображен Ильинский храм, над которым парит Царица Небесная в окружении архангелов Михаила и Гавриила. В ее руках – полынь. К иконе прикреплены капсулы с полынью, собранной в чернобыльской зоне. Блаженнейший Владимир благословил этот образ как местночтимую чернобыльскую икону. Именно эту икону, Чернобыльский Спас, увидел на смертном одре парторг Чернобыльской АЭС.
Другая святыня Свято-Ильинского храма – икона Чернобыльский Спас – имеет свою удивительную историю. Эта икона, можно сказать, родилась из народной скорби. Люди, пережившие невиданную трагедию, нуждались в утешении и поддержке.
Многие болели, царила паника. Юрий Борисович Андреев, ныне покойный, парторг ЧАЭС, убежденный коммунист, получил огромную дозу радиации и тяжело заболел. Страдая на смертном одре, он видел один и тот же сон – явление этой иконы. Парторг подробно описал иконописцу свое видение. Он рассказывал и автору этих строк, который, в свою очередь, доложил митрополиту Владимиру. Находясь на пороге смерти, парторг не переставал просить:
«Напишите эту икону!».
Он чувствовал, что необыкновенный образ, открывшийся его духовному взору, должен быть воплощен.
Блаженнейший Владимир дал свое благословение. Икона была написана в Троице-Сергиевой Лавре в 2003 году, а освящена – в Киево-Печерской Лавре в праздник Успения Божией Матери.
Во время освящения митрополитом Владимиром иконы Чернобыльский Спас небеса развернули перед сотнями свидетелей захватывающее представление: над образом пронесся голубь, возникла радуга, а затем появился сияющий крест, в сердце которого горело солнце.
Поразительно, но после этого события парторг ЧАЭС Юрий Борисович чувствовал себя прекрасно, впоследствии ставший президентом Союза «Чернобыль — Украина». Кажется, сам Бог избрал его для особой миссии – стать проводником в мир чудотворной иконы, через которую Господь неоднократно даровал исцеление страждущим.
Кисти талантливого иконописца Владислава Горецкого создали образ, исполненный тонкости, выразительности и глубокой духовности. Уникальность иконы заключается еще и в новаторском для иконописи решении: рядом с Богом и святыми изображены живые люди (справа) и души жертв Чернобыльской трагедии (слева).
На это смелое решение митрополит Владимир получил благословение самого Патриарха Алексия II.
Сюжет иконы, словно оживший эпизод из «Апокалипсиса» Иоанна Богослова, наполнен глубоким символизмом. В центре композиции – летящая с небес «звезда полынь» над зловещим заревом взрыва и сосна, принявшая форму креста-распятия. Этот феноменальный знак грядущей катастрофы, словно перст Божий, был воздвигнут на полесской земле задолго до аварии – еще во времена Великой Отечественной войны могучее дерево уже украшало этот край.
Живой крест
Поразительно, что станция была возведена всего в двух километрах от этого живого креста, стоявшего на опушке леса. После ликвидации зараженного «рыжего леса» открылась потрясающая картина, подобная духовному видению: два символа глобальной катастрофы – взорвавшийся реактор и дерево-крест – оказались объединены в едином пространстве.
Это древо невольно вызывает ассоциации с крестообразным древом из Ветхого Завета, политым Лотом, на котором спустя два тысячелетия был распят Христос. Согласно преданию, это древо выросло из трех посохов хвойных пород, оставленных Святой Троицей в благословение праотцу Аврааму. И вот, спустя четыре тысячелетия, из земли поднялся чернобыльский крест – знак грядущего «атомного распятия», выпавшего на долю человечества в 1986 году.
Две сосны, словно два посоха Святой Троицы, обрамляют древо-крест, у подножия которого застыли в скорбном молчании живые и павшие герои-ликвидаторы. Над ними, в сиянии небесной славы, – Господь Иисус Христос со свитком Апокалипсиса, раскрытым на пророческих страницах, Пресвятая Богородица и Архангел Михаил. Именно такое видение посетило парторга ЧАЭС.
Вот такая история.
Мне является Спаситель
Существует еще одна удивительная икона, о которой доселе не было рассказано. Это образ Спасителя из храма Архистратига Михаила, что в покинутой деревне Красно, в самом сердце зоны отчуждения.
История этой чудесной иконы поистине поразительна. После аварии деревню Красно накрыло радиоактивное облако, и всех жителей эвакуировали. Один из них странствиями судьбы оказался в Санкт-Петербурге, где принял сан священника.
Он поведал свою полную испытаний историю: вижу во сне глаза Спасителя с иконы, оставленной в зоне. Ее нужно найти. Это большая икона Христа, написанная на доске.
Священники недоумевали как ее найти? Тогда он сказал, что подскажет как и подробно описал место, где хранится образ: село, дом, чердак. Во сне он ясно увидел местоположение иконы. Найти ее без точных указаний было бы невозможно: нужно было знать местность, которая к тому же стала опасной зоной.
В храме Архангела Михаила много лет служил дед этого священника. Эту необыкновенную старинную икону когда-то украли, но Господь чудесным образом вернул ее. К сожалению, после аварии великолепный деревянный храм Архистратига Михаила, построенный в 1800 году, был полностью разграблен мародерами.
Эта икона, сокрытая дедом священника, ныне покойным, была тайной для всех. Никто не знал, где находится эта удивительная святыня, настолько драгоценная для Господа, что Он Сам указал путь к ней.
Взгляд Христа с этой иконы поражает живостью и проникает прямо в душу. Увидев эти невероятные глаза однажды, невозможно забыть их до конца своих дней.
Служба Ангелов в зоне отчуждения
Старинный храм в деревне Красно, покинутый людьми, не остался без присмотра. Его покровитель – Архистратиг Михаил и небесное воинство – продолжают служение.
А еще есть и свидетельства того, что в этом храме службу совершают ангелы.
Свидетельствует настоятель Чернобыльского Свято-Ильинского храма архимандрит Сергий (до монашества – протоиерей Николай Якушин), Рождественским постом 2015 года принявший постриг в честь священномученика Сергия Чернобыльского, убиенного в 1930-е годы:
– С 2005 по 2009 год ко мне неоднократно обращались сотрудники чернобыльской милиции с необычными рассказами и вопросом: «Батюшка, как это объяснить? Что это может значить?»
После подробных бесед с милиционерами, картина прояснилась. Однажды патрульный наряд, проезжая по узкой дороге, окруженной густыми деревьями и кустарником, услышал голоса, доносившиеся из района заброшенного храма.
Поначалу милиционеры решили, что им послышалось. Остановившись, они прислушались с изумлением. Присутствие людей здесь было исключено: деревня давно опустела, самоселов не было. Въезд в зараженную зону контролировался дополнительным КПП, который уже давно никто не пересекал. Пробраться через непроходимую чащу было практически невозможно.
Подъехав ближе к храму, патрульные услышали прекрасное церковное пение неземной красоты и увидели отблески света. Выйдя из машины, они замерли в священном ужасе, охваченные невиданным страхом.
Отряд чернобыльской милиции, закаленные профессионалы, готовые к любым экстремальным ситуациям, столкнулись с необъяснимым. Эти крепкие мужчины, словно напуганные дети, бросились в свой джип и умчались прочь. Проехав несколько километров, они пришли в себя и, обсудив происшествие, решили вернуться к церкви.
Когда они подъехали во второй раз, вокруг стояла тишина. Однако войти в храм они так и не решились. О загадочном явлении патрульные немедленно доложили начальству. Вскоре вся милиция, охранявшая Чернобыльскую зону, знала эту невероятную историю. Потом они приехали ко мне в церковь и рассказали о том, что видели и слышали, спрашивая о возможном значении этого события. Я объяснил им, что подобные случаи известны в церковной истории. Ангелы не покидают освященный престол до скончания времен и сами проводят службу, если храм по каким-либо причинам остается пустым. Тем более, что храм в Красно воздвигнут в честь предводителя Небесного воинства. На этом месте, опаленном радиацией, живут святость и благодать, поэтому там и служат ангелы.
Господь явил это людям, избрав в свидетели чуда своих верных служителей. Последующие случаи, когда патрульные слышали церковное пение в пустом храме, почти в точности повторяли первый.
С тех пор я стал ездить служить в храм села Красно на престольный праздник. Через некоторое время я обнаружил там икону архангела Михаила. В старых церквях между куполами существовал чердачный проход. Добраться туда сложно, да и доски прогнили – опасно.
Поднявшись с молитвой, я ощутил на себе чей-то взгляд и поднял голову – на меня смотрел Архистратиг Божий с огненным мечом в руке с иконы, стоявшей на ветхой ступеньке. Она и сейчас там. Мародеры вынесли из церкви все, что могли, но чудесным образом сокрытую храмовую икону так и не нашли. Она там для того, чтобы охранять церковь. Неизвестно, кто ее туда поместил – возможно, сами ангелы.
Явление Серафима Саровского
В 2001 году произошло событие, перевернувшее мое представление о Чернобыльской трагедии. Многое повидал я на своем веку, но эта история пронзила меня до глубины души, открыв сокровенную связь между атомным взрывом, судьбой Церкви и ходом мировой истории. Эта взаимосвязь, словно нити вселенской мистерии, сплетается в единое полотно бытия.
Примечательно, что рыбаки, находившиеся на Припяти в роковую ночь 26 апреля, сначала заметили ослепительную вспышку над церковью Илии Пророка, и лишь затем – над станцией. Этот знак, подобно «звезде, горящей как светильник», обретал особый смысл. В то время я служил в этом храме, восстанавливая его из запустения. Работы было много: ремонт, обустройство подворья… Прихода почти не было, но литургию я неуклонно служил.
Наступил день 26 апреля – первая годовщина трагедии, которую я встречал в этом храме. Помолившись, я собрался отдохнуть. В ту ночь по Чернобылю бродили вахтовики, поминая погибших по-своему: концертами, водкой… Я же лег спать.
Окно моего домика выходило на Припять. Вскоре, внезапно пробудившись, я увидел в окне старца, спускающегося с обрыва к реке. Белая борода, посох, белый балахон… В нем я узнал преподобного Серафима Саровского – точь-в-точь как на иконе.
Старец подошел к домику, остановился напротив моего окна и пронзил меня строгим, внимательным взглядом. Затем, глядя прямо в глаза, трижды гулко ударил посохом о землю. После чего повернулся к Припяти и направился к реке, пройдя через церковные ворота в сторону атомной станции. Все это я видел ясно и отчетливо, словно наяву.
Внезапно я обнаружил себя в кровати. Что это было? – подумал я, включая свет. Взгляд упал на часы: 1:30 ночи – время взрыва реактора. Вот так!
В ту ночь, накануне годовщины Чернобыльской трагедии, преподобный Серафим, посланный самим Господом, пробудил меня к молитве и бдению. В тот же миг, словно молния, озарило меня понимание сокровенной связи между атомной катастрофой и Церковью. Я осознал, что стал свидетелем поворотного момента в истории человечества, предначертанного свыше.
Не менее поразительна связь аварии с явлениями Богородицы над Чернобылем за десятилетие до катастрофы. Эти явления расставили все по своим местам. Именно здесь, на этой земле, по воле Господа, свершилась кульминация Священного Писания. Здесь, в саму ткань бытия, вошло острие Божьего слова, разделив историю человечества на «до» и «после» Чернобыльской трагедии. И я понял, почему именно преподобный Серафим был избран Господом, чтобы открыть миру духовное значение этой катастрофы.
После этого откровения я написал письмо Патриарху Алексию II. Наша переписка длилась два года. В результате, мы получили частицу мощей преподобного Серафима Саровского, которую торжественно перенесли в наш храм. Ради этого я совершил паломничество в Дивеево.
Преподобный Серафим, будучи не только подвижником монашества, но и молитвенником за весь мир, принимал деятельное участие во всех важных событиях своего времени. Поэтому и здесь не мог остаться в стороне великий молитвенник. Свой духовный путь преподобный Серафим начал с поклонения Киевским святыням и преподобным Печерским, мечтал стать частью лаврской братии, получил в Киеве благословение на свой путь в Саров. И теперь он не мог не откликнуться на трагедию, разыгравшуюся на земле древней Руси.
С той памятной ночи, когда мне явился преподобный Серафим, каждый год 26 апреля в Чернобыльском храме мы совершаем Всенощное бдение и ночную Божественную литургию.
Годами на это памятное Богослужение, посвященное жертвам Чернобыльской трагедии, съезжаются архиереи, епископы, сонм священников. Среди них и митрополит Чернобыльский Павел, наместник Киево-Печерской Лавры, мой духовный наставник, рукоположивший меня в сан. Верю, что его назначение первым Чернобыльским владыкой – неслучайно, промыслительно: сам Господь связал его с этой скорбной историей. В день памяти сюда, словно магнитом влечет множество паломников, которые вместе со священством разделяют молитву. После Богослужения мы отправляемся на ЧАЭС, чтобы совершить панихиду у могил пожарных – героев, первыми вступивших в смертельную схватку с пылающим реактором.
Так, через чудесное явление преподобного Серафима Саровского, Господь благословил нас ежегодно бодрствовать и молиться в тот самый час, когда мир содрогнулся от ядерного взрыва.
В 2025 году этой трагедии исполнилось 39 лет.
Постичь всю глубину и величие знамений и явлений, которыми отмечена Чернобыльская катастрофа, нам, пожалуй, не дано. Но незримая нить связывает все ее эпизоды. Это мощная, глубоко духовная связь. То, что нам необходимо знать, Господь откроет в свой час. Нужно лишь терпеливо ждать, уповая на Его милость.
Слава Богу за всё!
