Как же много людей приходит в Троицкий собор к преподобному Сергию! Со всех уголков нашей страны сюда стекаются люди, чтобы поделиться горем и радостью, рассказать о печалях и болезнях, вознести благодарность. Наверняка многие из вас помещали это удивительное святое место.
Как-то раз среди многочисленных паломников в Троицком соборе оказался высокий статный мужчина средних лет. К раке Преподобного непрерывным потоком шли мужчины и женщины, старики и дети, мелькали черные одежды семинаристов. А этот человек все не уходил, неподвижно стоял у иконы святителя Николая, недалеко от раки. Монахи у изголовья сменились уже несколько раз, а он по-прежнему стоял, низко опустив голову. Если бы кто-нибудь пригляделся к нему, то заметил бы, что он плачет. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина стоял и плакал, совершенно не обращая внимания на окружающих.
Незадолго до закрытия храма он обратился к дежурному с просьбой о встрече с настоятелем собора, архимандритом Николаем.
И вот какую историю он ему поведал.
Этого человека звали Евгений. Впервые он оказался в Троице-Сергиевой лавре чуть больше двух лет назад. Будучи кадровым офицером, подполковником, он приехал в Сергиев Посад по служебным делам с несколькими сослуживцами. Вечером, как он выразился, они решили «прогуляться» по лавре. Троицкий собор уже готовился к закрытию, но военные уговорили показать им храм. Они засыпали отца Николая вопросами об истории лавры, о смысле монашества и, конечно, о преподобном Сергии.
Настоятель собора обстоятельно отвечал на все вопросы. Но с особым чувством он рассказывал об авве Сергии: о его детстве, об основании обители, о бесчисленных чудесах, совершенных святым при жизни и после кончины. Отец Николай особенно старался донести до гостей множество удивительных историй чудес у раки Преподобного по молитвам к нему, приводя примеры, трогающие душу до слез.
Но увы, как часто наши глаза ослеплены, а сердца черствы! Мы смотрим, но не видим, слушаем, но не слышим, не можем и не хотим поверить… Да, всё это звучит красиво, но какая связь с реальной жизнью? Разве можно этим жить? Возможно, это история, археология, культура — что угодно, и это очень интересно, но можно ли утверждать, что всё так и было? А было ли?
Примерно так рассуждали про себя Евгений и его товарищи.
Так вот, выходя из собора, Евгений почему-то замешкался, быстро шагнул обратно к раке Преподобного и, сам себе дивясь, мысленно, особо не верив, да может и в шутку попросил:
«Святой Сергий, если ты существуешь и слышишь меня, устрой так, чтобы я заболел годика на два. Говорят, здесь чудесно исцеляются, а вот мне бы заболеть».
Евгений покинул собор и вместе с друзьями поблагодарил отца Николая за уделенное им время.
Через несколько дней Евгений почувствовал себя так, будто подхватил простуду, но продолжал держаться на ногах. Жене он ничего не сказал — подумаешь, мелочь. Евгений был человеком сильным и уравновешенным, зачем тревожить близких по пустякам? Само пройдет. Однако ему становилось всё хуже. Начались головные боли, ломило суставы, тело горело. Спустя еще несколько дней Евгения без сознания обнаружили на полу в его кабинете.
Когда он пришел в себя, то увидел белый потолок, а потом — огромные, полные страха родные глаза жены. Он потянулся к ней, но тела будто не было. Ни пошевелиться, ни встать он больше так и не смог.
Случившееся потрясло его, но упадка духа или отчаяния он не испытывал. Евгений как мог утешал жену, а сам твердил себе:
«Бороться. Это какая-то нелепость. Нужно бороться!».
По состоянию здоровья Евгения уволили в запас. Проведя полтора года в различных госпиталях, центрах и больницах, он вернулся домой. Родные и друзья подняли на ноги всех врачей и профессоров, знакомых и незнакомых, доставали неслыханные заграничные лекарства.
Евгений перестал читать. Книги в его комнате сменились: на столике у кровати появились календари, жития святых, Евангелие. Но он даже не прикасался к этим книгам с крестами на обложках. Они напоминали ему о смерти… Жена что-то восторженно рассказывала, в её речи появились новые слова: батюшка, всенощная, молебен. Он слушал невнимательно, смотрел на любимое, измученное лицо и думал:
«Вот и всё».
В субботу вечером жена ушла в церковь. Евгений остался один. Это был действительно мужественный человек: он не злился, не раздражался на жену за её новую радость, не ревновал к этому неожиданному увлечению — церкви. Он очень её любил.
Евгений лежал в пустой квартире. На него накатила тоска, и он заплакал. Теперь он часто плакал, оставаясь один. Ему было жаль умирать… Немного успокоившись, он бросил взгляд на столик с книгами, равнодушно взял верхнюю и начал листать «Житие преподобного Сергия, Радонежского чудотворца».
Древние стены, купола, рака с мощами… что-то до боли знакомое. Сергий, Сергий… Так он же был там! Евгений смотрел на изображение серебряной раки и вспоминал тот теплый весенний вечер, сослуживцев, монахов в черном, полумрак собора, разноцветные огоньки лампад и долгий разговор. Да, именно здесь, совсем рядом, они и стояли.
— Евгений, — услышал он. «Наверное, жена дверь не заперла, кто-то пришел», — подумал он.
— Вставай, Евгений, ты уже здоров.
Рядом с кроватью стоял человек. Евгений смотрел на него, но не узнавал. Такого не было ни среди соседей, ни среди знакомых. Старец с белой бородой в длинной темной одежде.
— Вставай, Евгений.
Он смотрел ему прямо в глаза. Евгений ощутил, как всё его тело наполняется неведомой силой. Он встал с постели.
— Евгений, — снова раздался тот же ласковый голос, — сегодня исполнилось ровно два года, ты помнишь?
Старик передвигался бесшумно и уже был в другом конце комнаты.
— Теперь ты здоров, — это были последние слова, которые услышал от него Евгений. Он бросился в прихожую. Никого. Дверь была заперта снаружи.
Когда вернулась жена, она застала Евгения на коленях перед раскрытой книгой. Она кинулась к нему, решив, что он упал с кровати. Взглянув ему в лицо, она с трудом узнала мужа — он смотрел на нее светлыми, какими-то неземными глазами. Он молча встал, выпрямился, обнял ее, а потом вместе с ней опустился на колени перед книгой. С раскрытых страниц на них смотрел преподобный Сергий, Радонежский чудотворец, — тот самый старец с белой бородой в длинной темной одежде.
Преподобне отче наш Сергие, моли Бога о нас!
Слава Богу за всё!
