Иеромонах Роман (Кропотов) поделился одной поразительной историей, говоря, как многие христиане предпочитают игнорировать слова Апостола Петра, что дьявол «ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1Пет. 5:8). Своими действиями они порой пытаются доказать, что дьявола не существует, и именно в этом отрицании заключается его величайший триумф.
Однажды в новостной ленте мелькнуло сообщение о гибели Клавдии Митрофановой, по невыясненным обстоятельствам выпавшей из окна. Поскольку мотивов для убийства не обнаружили, следствие вынесло вердикт: самоубийство.
В храме, прихожанкой которого была Клавдия, настоятель в своей проповеди упомянул эту скорбную весть. Он говорил о важности духовного руководства, предостерегая паству от ловушек неумеренной ревности и подчеркивая необходимость доверия духовному отцу. Проповедь, пронзительная и своевременная, коснулась сердец многих, но для самой Клавдии она прозвучала слишком поздно. Впрочем, советы ей были не нужны и при жизни.
Высота «духовная»
История рабы Божией Клавдии началась, как и у многих: крещенная в детстве, она пришла к осознанной вере уже в зрелости. Толчком послужила внезапная смерть маленького сына. В безмерном горе она пришла в храм, где впервые услышала о Промысле Божием. Эта истина коснулась ее сердца, принеся утешение и позволив вверить сына в руки Господа.
Замужем Клавдия была лишь однажды, но брак, как говорится, не сложился. Они мирно разошлись, оставив за собой пустоту неопределенности. Обретенное одиночество она решила целиком посвятить служению Богу, вложив в него всю свою нерастраченную энергию.
Как и многие новоначальные, горящие рвением, Клавдия не стала размениваться на основы, а сразу погрузилась в труды столпов монашества: Исаака Сирина, Нила Синайского и Симеона Нового Богослова. Их писания произвели на нее ошеломляющее впечатление.
«Вот это высота! Вот это духовная мощь!» — думала она.
Слова о божественном свете и непрестанном покаянии открыли перед ней, как ей казалось, новые горизонты православной аскезы.
Ее рацион был сведен к минимуму из каш и овощей, сон сократился до нескольких часов, а решимость прожить остаток дней в суровом покаянии стала непоколебимой.
Слезы стали для Клавдии навязчивой идеей. Она безжалостно корила себя, мысленно обрекая на геенну огненную и награждая уничижительными эпитетами, чтобы любой ценой вызвать спасительное сокрушение. Часто это удавалось, но не всегда. Прочитав в «Отечнике» о монахе, который при иссякании слез хлестал себя веревкой, начинающая подвижница без колебаний переняла и этот метод. Однажды, когда самобичевание бранными словами не принесло желаемого результата, она схватила зарядное устройство от телефона и принялась стегать себя по спине и бокам. И это повторялось не раз.
Вскоре от зарядного устройства пришлось отказаться, поскольку Клавдия пришла к выводу, что мобильный телефон — дьявольское изобретение, и выбросила его. Отныне орудием для «выбивания слез» служили ремень, щетка для подметания или шнур от утюга.
В храме Клавдия всегда занимала одно и то же место у колонны, которое считала «своим». Она вычитала где-то, что у молящегося должно быть постоянное место, и выбрала это — чтобы при приступе сонливости можно было опереться. И горе тому, кто осмеливался занять это заветное пространство, — локальный апокалипсис рисковал разразиться немедленно.
А засыпала она на службах нередко, ведь спала от силы пару часов. Прочитав у Антония Великого, что подвижнику достаточно часа сна в сутки, Клавдия стремилась к этому идеалу и искренне сокрушалась, если ее сон превышал норму, установленную великим подвижником.
Пост «Клавдии Новой», как она себя в шутку именовала, был поистине беспримерным. Отказавшись от молочного и рыбного, о мясе она и не помышляла, считая его пищей грешников. Узнав из жития Серафима Саровского, что некоторые христиане позволяют себе мясо даже в Великий пост, Клавдия мысленно предала анафеме этих отступников. Так ее личный Великий пост растянулся на весь год. Единственным послаблением было яйцо с майонезом на Пасху.
Вымаливание бесов
Но все это было лишь подготовкой к главному, как она считала, подвигу ее жизни. Ей на душу глубоко запали слова преподобного Исаака Сирина о признаках милующего сердца:
«Возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари… а потому он ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились они и были помилованы».
Эта мысль озарила Клавдию: значит, долг православного — молиться даже о бесах! Ну конечно, сколько творений пропадает! Кто-то должен за них молиться. Какая радость была бы на Небесах, если бы кто-то смог их вымолить!
«У меня уже есть серьезный подвижнический опыт, я знаю святых отцов, — рассуждала она. — Думаю, я справлюсь с этой миссией».
Так начался ее главный и, как оказалось, роковой подвиг — вымаливание бесов.
Клавдия знала о невероятной силе молитвы, соединенной с постом, и потому усугубила свою аскезу ради спасения падших духов. Днем на работе она ежечасно совершала поклоны с молитвой:
«Господи, помилуй отверженное создание Твое ради смиренной молитвы моей. Ведь и их Ты создал, а значит любишь».
Ночи же проходили в бесчисленных поклонах, и нередко она засыпала прямо в молитвенном углу от изнеможения.
Господь, не желающий смерти грешника, посылал Клавдии вразумления. Однажды в церковной лавке она взяла книгу о старце Паисии Святогорце и наугад открыла страницу: «Однажды, — рассказывал старец, — я стоял на коленях и молился о бесах… говоря: «Ты — Бог, и если Ты хочешь, то можешь найти способ, чтобы спасти и этих окаянных…»». «Надо же, — подумала Клавдия, — и старцу Паисию приходили такие благие мысли!» Это лишь укрепило ее в собственной правоте, и она продолжила чтение: «С болью молясь такими словами, я увидел рядом с собой голову пса, который высовывал язык и меня передразнивал. Возможно, Бог попустил это, желая показать мне, что Он хочет спасти и бесов, но они сами этого не хотят».
Голоса
Закрыв книгу, Клавдия пошла домой.
«Как это не хотят? — возмущалась она про себя. — Кто же не хочет спастись? Конечно, хотят, просто еще не осознали этого. Вот попадут в рай, тогда оценят мой подвиг и отблагодарят».
Следующей ночью во сне она услышала голос, умолявший молиться о нем и говоривший, что ее молитвы приносят ему облегчение. Проснувшись, Клавдия пришла к выводу, что ее подвиг «действует», и его нужно продолжать.
Возвращаясь как-то после воскресной службы, она услышала разговор двух прихожанок.
— Представляешь, нашла у дочери сонник! Кошмар! Отругала ее, книгу выбросила!
— Да, многие сейчас верят снам. Тайн им подавай, — ответила вторая.
— А что вы имеете против снов? — не выдержала Клавдия. — Через сны, между прочим, Бог Свою волю открывает.
Женщины опешили. Одна из них, придя в себя, ответила:
— Скорее, дьявол через сны свою волю открывает.
— Ну да, дьявол! Скажите это апостолу Петру и пророку Иоилю: «…изолью от Духа Моего на всякую плоть и будут пророчествовать… и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут» (Деян. 2:17).
— Старцы, может, и будут, — не сдавались женщины, — а нам верить снам опасно. Почитайте у святителя Игнатия (Брянчанинова).
— Я вам апостола и пророка цитирую, а вы мне о каком-то святителе, который жил не так давно!
Женщины предпочли удалиться, ничего не ответив. Каждый остался при своем. Клавдия же ликовала. Свою победу в этом споре она расценила как неопровержимое доказательство своей правоты, что лишь утвердило ее на избранном пути.
Той же ночью во время бдения она услышала в комнате какое-то движение. Леденящий ужас сковал ее. Обернувшись, она никого не увидела. Было два часа ночи. Вернувшись к иконам, она продолжила молитву, но через минуту за спиной раздался голос:
«Спасибо тебе за молитвы».
Клавдия подпрыгнула и резко обернулась. В полумраке комнаты стоял темный силуэт маленького роста, лица которого было не разглядеть.
— Ты кто? — в ужасе прошептала она.
— Я тот, о ком ты молишься.
Голос был детским, но это не успокаивало.
— Ты… бес?
— Люди называют нас по-разному. Мне больше нравится — черт. Но ты зови как хочешь.
Он подошел ближе, и пламя свечи осветило его черное лицо. Он походил на нагого трехлетнего африканского ребенка, прикрытого чем-то вроде тряпицы. Он смущенно держал руки вместе.
Еле справляясь с приступом страха, Клавдия спросила:
— Зачем ты здесь?
— Я пришел поблагодарить тебя. Твои молитвы помогают, и скоро меня помилуют. Только не оставляй молитвы обо мне.
Он подошел вплотную и, глядя на нее снизу вверх, сказал:
— Конечно, не все хотят туда, — он указал пальцем вверх, — но некоторые, и я в их числе, были бы не против.
— У тебя есть имя?
— Меня зовут Ашмедай. Но имя не важно. Важно то, что ты делаешь. Только никому не говори об этом. Если наш отец узнает, он прогневается. Доброе дело нужно творить втайне, иначе ничего не выйдет. Это будет наш секрет.
— Да, я понимаю. Сколько еще нужно молиться?
— Не волнуйся, я сообщу тебе. Ты первой узнаешь эту радостную весть. Главное — молчи. А сейчас я пойду, чтобы не отвлекать тебя.
С этими словами он развернулся и вышел через дверь.
Клавдия рухнула на стул, ни жива ни мертва. Ее била дрожь. Но вместе с ужасом ее охватил восторг.
«Я видела беса! — думала она. — Кто еще из них удостаивался такого? Он является не всем, а только самым ревностным молитвенникам».
Но Господь не оставлял Свое погибающее дитя.
В следующее воскресенье после службы к Клавдии подошел настоятель и спросил, все ли у нее в порядке. Те самые женщины рассказали ему о «знатоке» Писания, чье поведение вызывало у них беспокойство.
— У меня все хорошо, отче, — ответила Клавдия, — даже лучше, чем хорошо. А у вас?
— Что ж, рад слышать. У меня тоже все слава Богу. Говорят, ты Священное Писание хорошо знаешь. Это похвально. Но ко всему нужен разумный подход, ведь и в святом деле можно переусердствовать. Потому и спрашиваю, все ли в порядке?
— Да, отче, я все понимаю. У меня все хорошо.
— Ладно, — заключил священник, — только не надорвись. Вид у тебя уставший. Если что, подходи, не стесняйся.
И тут Клавдия, сама не понимая зачем, спросила:
«А молиться за бесов можно?»
Настоятель насторожился.
— Нет. За них молиться нельзя. И проблема не в Боге, Который готов помиловать любого кающегося. Проблема в них самих. Они не ищут спасения.
— Но они не ищут, потому что не знают! А когда спасутся, тогда поймут, от чего отказывались, — возразила она.
— Они уже никогда не захотят спастись, — ответил батюшка. — Они окончательно и бесповоротно утвердились во зле и заняли позицию вечного противления Богу.
— Но ведь Исаак Сирин молился за них! — не унималась Клавдия.
— Этим словом он не столько призывал молиться за бесов, сколько показывал, какой безмерной может быть любящая душа. Это призыв не к молитве за демонов, а к стяжанию любви. Понимаешь? Святых отцов нужно понимать правильно. Для этого и нужно рассуждение.
Но Клавдия слышала слова, а смысл их до нее не доходил. Диалог не состоялся. Утвердившись в своей гордыне, человек становится глух к голосу разума и Божественному вразумлению, но с готовностью принимает ложь, льстящую его самолюбию.
Ночью, в коротком сне, Клавдия услышала голос, указавший на книгу преподобного Силуана Афонского и назвавший номер страницы. Голос добавил:
«Не сомневайся и исполни свое предназначение».
Проснувшись, она тут же нашла книгу и открыла нужное место. Преподобный Силуан писал:
«Так Дух Божий научает любви ко всем, и душа сострадает всякому существу, любит даже врагов и жалеет даже бесов, что они отпали от добра».
Это была последняя капля. Для Клавдии наступила точка невозврата.
Явление
Прошло еще время. Однажды ночью во время молитвы комнату озарил яркий свет. В этом свете она увидела маленького мальчика. Он подошел к ней и радостно произнес:
«Здравствуй, моя спасительница. Твоими молитвами я помилован и теперь отправляюсь на небо. Как и обещал, ты узнала об этом первой».
Несмотря на сияние, Клавдию не покидало чувство глубинного ужаса. Она совершенно забыла о крестном знамении и имени Божием, поглощенная видением.
Явившийся уже не был темным. Он выглядел как обычный светлокожий мальчик. Взяв ее за руку, он сказал:
«Пойдем, я покажу тебе, куда меня поместили по твоим молитвам», — и повел ее из комнаты.
За дверью оказался длинный, тускло освещенный коридор. Пол был усыпан цветами и зелеными листьями, а стены сделаны из черного мрамора. Клавдия шла, пораженная увиденным, следуя за спутником, который то и дело оборачивался и смотрел на нее своими детскими глазами.
Наконец они подошли к двери. Бес сказал:
«За этой дверью ты увидишь иной мир. Иди же смелее. Всего один шаг, и ты увидишь мир моими глазами».
И Клавдия сделала этот шаг, ставший последним в ее жизни.
Итак, помните, ко всему нужен разумный подход, ведь и в святом деле можно переусердствовать. Святых отцов нужно понимать правильно. Для этого и нужно рассуждение.
Духовник необходим христианину. Причин тому много. Для новоначального, только начинающего жить духовной жизнью, духовник служит проводником, который не даст заплутать, может предостеречь от многих опасностей и сложностей. Духовник является и наставником, помогающим в духовном росте и развитии. Также духовника сравнивают с врачом, который врачует духовные недуги. О необходимости иметь духовника пишут многие святые отцы.
Слава Богу за все!
