Бывает так, что человек всю жизнь отрицает Бога, а потом зашел в храм, при чем как бы случайно, и всё. Всё изменилось в его жизни.
Сегодня мы решили обратиться к архивам и обнаружили одну удивительную историю.
Военные мемуары выдающегося прозаика, кинодраматурга и журналиста Бориса Николаевича Полевого (Кампова) под названием «До Берлина — 896 километров», опубликованные ещё в 1973 году, в период застоя советской эпохи, содержат удивительный факт.
Несмотря на строгую цензуру, две главы — «Матка Боска Ченстоховска» и «Немного мистики» — увидели свет. В этих главах Герой Социалистического Труда, дважды лауреат Сталинской премии, автор знаменитой «Повести о настоящем человеке», повествует о собственном опыте столкновения с христианским чудом.
Поразительно, как автор, удостоенный столь высоких наград, посетив храм, стал свидетелем необъяснимого.
Военный корреспондент Борис Полевой, сопровождая наступление войск Первого Украинского фронта от Львова до Берлина и Праги, по стечению обстоятельств оказался в Ясногорском монастыре польского города Ченстохова, непосредственно после его освобождения советскими войсками. Этот монастырь, являющийся главным духовным центром Польши и местом паломничества, известен благодаря хранящейся в нем Ченстоховской иконе Богородицы, именуемой «Черной Мадонной».
Согласно преданию, эта чудотворная икона написана евангелистом Лукой и почитается как главная святыня Польши, занимающая особое место среди святынь Центральной и Восточной Европы. Примечательно, что почитаеме этой иконы есть как среди католиков, так и православных.
В 1945 году Борис Полевой и его сослуживец, посетив это место, стали очевидцами подлинного чуда на Ясной Горе:
– Москва уже салютовала в честь взятия Кельце и Ченстоховы, однако я, к своему стыду, упустил эти события, не упомянув об освобождении городов в своих газетных материалах. Это упущение имело весьма серьезные основания, и связано оно, как ни парадоксально, с ченстоховской Богоматерью, или, как её именуют поляки, маткой боской Ченстоховской.
Наши танковые соединения, освободив Ченстохову, продолжили стремительное продвижение. Пехотные части, естественно, не могли угнаться за танками. В этот момент разведка доложила о коварной провокации, задуманной гитлеровским командованием и осуществленной одним из подразделений СС.
В Ченстохове находится известный Ясногурский монастырь, где на протяжении веков хранится почитаемая католиками всего мира икона Божьей Матери, которой приписывают чудотворную силу.
Среди поляков распространено мнение о том, что эта святыня занимает второе место по значимости после раки святого Петра в римском соборе.
И вот, обладатель двух Сталинских премий вошел в храм и внезапно стал свидетелем чуда.
Разведка донесла, что эсэсовцы заминировали монастырскую церковь, разместив под ней мощный заряд взрывчатки с дистанционным управлением. Замысел противника заключался в следующем: после занятия города Красной Армией взрыв должен был разрушить церковь и уничтожить икону. Вина легла бы на советские войска, навлекла бы на них проклятие всего католического мира.
Опытному офицеру, подполковнику Николаеву, было приказано вылететь в Ченстохову, приземлиться, связаться с комендатурой, мобилизовать любую доступную саперную часть, установить охрану у монастыря, обеспечить доступ в монастырь исключительно саперам, разминировать церковь и поддерживать строжайший порядок. Не уверен, простят ли меня в редакции «Правды», но, благодаря давним дружеским отношениям с Николаевым, мне удалось уговорить его взять меня с собой.
Догнать танковые части нам, конечно, не удалось. Мы лишь постоянно наблюдали следы их гусениц, которые, в конечном счете, и привели нас к Ченстохове. Вероятно, Богоматерь все же разгневалась на нас за опоздание: город был окутан плотным туманом. Его очертания едва проступали сквозь влажную, колеблющуюся дымку, и, кружа над городом в поисках места для посадки, мы неожиданно заметили шпиль колокольни, выступивший из тумана справа от нас. Крест возвышался над уровнем нашего полета. Подходящую площадку обнаружили за вокзалом. Приземлились. Помогли летчику развернуть самолет и запустить двигатель, после чего, взяв рюкзаки и автоматы, направились в город.
В комендатуру нас поначалу не пропустили. Комендант некоторое время наблюдал за нами через стекло двери, затем вышел, держа руку на расстегнутой кобуре.
Этот человек, бывший аспирант одного из тбилисских институтов, оказался весьма разумным человеком. Выполняя приказ командования, он уже обеспечил охрану культурных ценностей этого старинного города. Икона Ченстоховской Богоматери также находилась под охраной – у ворот монастыря был выставлен круглосуточный караул.
Нам чрезвычайно повезло. В тот день через город на запад двигалась колонна мостостроителей. Мы установили связь с их командиром, инженером-подполковником.
В качестве поддержки нам был приставлен старший сержант Корольков, которого представили как «сапера милостью Божьей», непревзойденного специалиста по разминированию. Корольков, худощавый мужчина с тонкими, словно приклеенными к загорелому лицу, соломенными усами, без особых затруднений обнаружил место минирования алтаря немецкими войсками.
Ситуация постепенно стабилизировалась. Определив точное местоположение взрывчатки, сержант Корольков установил, что это авиационные бомбы, причем в значительном количестве. Опасаясь наличия мин-ловушек в дополнение к дистанционному взрывателю, он принял решение проводить раскопки таким образом, чтобы приблизиться к минам, так сказать, с тыльной стороны.
И вот, в этот момент монахи, подобрав полы ряс, с исключительным усердием занимаются земляными работами и разборкой фундамента, в то время как Корольков, расположившись на земляной насыпи с подложенной доской, наблюдает за процессом и отдает распоряжения, которые, как ни удивительно, монахи понимают.
— Рекомендую вам отойти на безопасное расстояние, — с некоторой мрачностью произнес он, обращаясь к нам с Николаевым. — Наша профессия связана с постоянным риском для жизни. Этим, братьям… — Он с усмешкой указал на своих помощников из числа монахов. — Им божественное покровительство обеспечивает безопасность, а вам зачем подвергаться опасности? А мины-то он, негодяй, разместил непосредственно под алтарем, под самым контрфорсом, рассчитывая на эту икону.
— А вы её видели?
— Разумеется, видел. Первым делом осмотрел, ради чего рискую жизнью. Довольно невзрачная, кстати, эта Богоматерь. Какая-то старая. У нас в сельской церкви образ гораздо живописнее, ей-богу.
Мы с Николаевым обменялись взглядами. Впечатление сапера о знаменитой иконе полностью совпало с нашим.
Образ Мадонны, воплощения юной, непорочной красоты, присутствует во всех храмах христианского мира. Среди них Ченстоховская, на мой взгляд, самая обыденная — уставшая, немолодая женщина с темным, изможденным лицом, прижимающая к себе, казалось бы, не сына, а внука. К тому же, шрам на щеке. Икона старинная. Риза на ней поражает искусной чеканкой, и она, и все вокруг украшено алмазами и драгоценными камнями, сверкающими в полумраке, из которого икону высвечивает желтое мерцание восковых свечей. Однако все это не придает ей очарования. Мне совершенно непонятно, в чем заключается сила, которая на протяжении веков привлекает к ней множество паломников практически со всего света.
Мы, бывшие комсомольцы, Николаев и я, воспитанные в атеистических убеждениях, оказались причастны к судьбе религиозной святыни, однако покидали её разочарованными.
Чудо
Отец Сикст, по всей видимости, получивший от настоятеля поручение заботиться о нас и, вероятно, наблюдать за нами, неустанно сопровождал нас, развлекая беседами и музыкой.
Он с непоколебимой уверенностью повторял:
«Не впечатлила. Не могла впечатлить, ибо вы её не узрели, она не пожелала вам явиться».
Николаев, пристально глядя ему в глаза, вопросил:
«Отче, поведайте, каким образом ваша Богоматерь является?».
К нашему удивлению, Сикст охотно поднялся:
«Прошу следовать за мной. Головные уборы не требуются, путь лежит не через двор».
Тем не менее, мы прошли через двор, залитый щедрым лунным светом. У главного храма трудились монахи. Назвав часовому пароль, мы отворили дверь и погрузились в полумрак, озаряемый десятками мерцающих свечей, выхватывающих из темноты пьедестал, на котором, блистая драгоценным окладом, покоилась прославленная икона.
В темноте храма, наполненной ароматами воска, виднелись несколько монашеских фигур, застывших в молитвенных позах. Они созерцали икону, но выражение лица ближайшего к нам, немолодого, коренастого, розовощёкого монаха было исполнено не молитвенного благоговения, а восторженного волнения. Наш провожатый расположил нас на некотором отдалении от иконы.
«Взирайте на неё, взирайте и постарайтесь отрешиться от посторонних мыслей. Забудьте, где вы, кто вы и с какой целью здесь пребываете. Просто стойте и смотрите».
Мы попытались последовать его совету. Однако, вопреки нашему желанию, мысли роились в голове… Усталость, а быть может, и замысловатые настойки, давали о себе знать. Я начал дремать, но что это? Распахнул глаза. Икона, а точнее, лик и рука Богородицы, словно окутались туманом, растворились, а затем из тумана стало проступать другое лицо, образ ожил, лицо стало округлое, юное. Оно появлялось постепенно, фрагментарно – сначала губы, брови, затем нос, глаза, прядь волос, выглядывавшая из-под оклада. И вот уже совершенно иной образ взирал на нас из сверкающей бриллиантами ризы.
Облачение, младенец — всё сохранилось в прежнем виде, однако сама Богоматерь претерпела разительные изменения.
Её облик не имел ничего общего с известными изображениями Богородицы или Мадонны, не вызывал ассоциаций с полотнами итальянского Возрождения. Если её и объединяло что-либо с этими образами, то лишь отражение человеческой чистоты. Пред нами предстала смуглая девушка ярко выраженной восточной внешности, приблизительно пятнадцати-шестнадцати лет. Сквозь смуглоту кожи словно проступало её физическое и духовное здоровье. Удлинённые, большие, миндалевидные глаза смотрели на нас с некоторым изумлением.
Кто-то легонько коснулся моего локтя. Николаев смотрел на меня с некоторым недоумением в глазах.
— Вы что-нибудь заметили?
— А что именно?
Мы обернулись. Сикст стоял, сохраняя прежнюю позу, и, казалось, даже дремал. Фигуры монахов словно растворились. Свечи продолжали потрескивать, освещая лик Богоматери — немолодой, утомлённой заботами женщины, прижимающей к себе дитя.
Мы покинули храм. Снегопад полностью прекратился, и луна, сияя в полную силу, заливала своим светом весь монастырский двор. Сержант Корольков сидел на штабеле боеприпасов и курил, а его команда из монахов теснилась вокруг, напоминая стаю грачей. Заметив нас, он стремительно поднялся и чётко отдал честь. Монахи также мгновенно выпрямились. Сразу стало очевидно, что он не зря провёл с ними время.
— Разрешите доложить, разминирование завершено. Тридцать шесть авиабомб извлечены и обезврежены. Обнаружены два взрывателя: один ударный — ловушка в ящике, второй, химический, с задержкой около десяти дней. Вот они. — Он указал на два прибора, лежавших на доске неподалёку.
Проверка чуда
Когда мы возвращались в свои кельи, Николаев неожиданно спросил:
— А что вы видели?
Я ответил и поинтересовался, что видел он.
— Юная, полная, лет шестнадцати? Красивая девушка? Всё при ней: и брови, и зубы, и губы. Хороша?
— Да.
— Знаешь что, — решительно произнёс он. — Давай вернёмся туда ещё раз, одни, посмотрим внимательнее. Возможно, у них там какой-то секрет. Может быть, проекционный аппарат, с помощью которого они создают эти туманные образы. Ведь она появилась не сразу, верно? Словно из тумана… Религия у них весьма хитроумна. Эти монахи — настоящие фокусники, искусные мастера в изготовлении всевозможных реликвий — гвоздей из креста Иисуса, волос из бороды Святого Николая.
Прежде чем войти в храм, обратились к охраннику, дрожавшему от пронизывающего холода:
— Присутствует ли кто-либо внутри?
— Трудно сказать с уверенностью, их передвижения непредсказуемы. Никто не входил и не выходил, но они там были. Это несомненно…
Храм был пуст. Мерцали свечи, сияли драгоценные камни. Пожилая женщина со шрамом на щеке крепко прижимала к себе ребенка, напоминающего куклу. Внимательно осмотрели пространство перед иконами, обследовали колонну, но не обнаружили никаких отверстий, через которые можно было бы направить луч света на икону. Возможно, это отверстие было искусно скрыто? Я предложил свою спину в качестве опоры. Николаев, взобравшись на нее, тщательно ощупал колонну. Отверстие отсутствовало.
Мы обошли пьедестал иконы, осмотрели ее, так сказать, обратную сторону. Она была прикрыта белым шелковым пологом, покрытым толстым слоем пыли, создавалось впечатление, что к пологу никто не прикасался. Оставалось лишь предположить, что мерцание бриллиантов на окладе и на различных сердечках и драгоценных фигурках, которыми была, образно выражаясь, украшена икона, в дрожащем свете свечей, возможно, оказало на нас гипнотическое воздействие. Возможно. Но тогда почему мы наблюдали идентичную картину?
Мы не смогли найти объяснения. Попытки воспроизвести увиденное не увенчались успехом.
Старший сержант Корольков бодро шел нам навстречу, направляясь к монастырским воротам. На его спине высился туго набитый солдатский вещевой мешок.
— Провизии выдали на целое отделение, — радостно сообщил он.
— И еще вот это мне их главный презентовал, за особые заслуги.
Он извлек из внутреннего кармана шинели небольшую живописную копию иконы. Матка Боска Ченстоховская. Довольно качественная копия. К ее обратной стороне был прикреплен фрагмент старого шелка.
— Это, по его словам, от ее фаты, что ли. Вон те ребята говорят, — он указал на братьев-павлинов, закапывающих возле собора яму, из которой были извлечены бомбы. — Они говорят, грехи мне теперь отпущены. А какие у солдата грехи?…
Прощаясь с настоятелем монастыря, мы с Николаевым также получили по копии знаменитой иконы и по фрагменту шелкового полога. Мы, будучи интеллектуалами, вероятно, по этой причине не услышали ничего об отпущении грехов.
Вот такая интересная история, о которой очень редко вспоминают, а про этот образ Царицы Небесной и во всем большинство не знает.
А самое чудо и вовсе поражает.
События наших дней
В декабре 2012 года в отношении Ченстоховской иконы Божией Матери совершен акт вандализма. Мужчина 58 лет бросил несколько емкостей с черной краской в святыню, почитаемую представителями как католической, так и православной веры. Нарушитель был задержан, однако причины его действий остались невыясненными.
Согласно информации, опубликованной на официальном сайте монастыря Ясна Гура, икона не получила повреждений благодаря защитному стеклу.
Напомним, что святыня находится в городе Ченстохова в южной части Польши. Согласно историческим преданиям, икона была создана евангелистом Лукой, а в IV столетии святая Елена доставила ее из Иерусалима в Константинополь. В 1656 году король Ян Казимир объявил Ченстоховскую икону покровительницей Польши. Этот священный образ, признанный чудотворным, ежегодно привлекает тысячи верующих паломников со всего мира.
Слава Богу за всё!
