В День Победы, 9 мая, мы обратимся к живым историям ветеранов и их родственников.
Одна из них будет о Михаиле, молодом офицере, испытавшем на себе всю тяжесть войны. Он познал горечь поражений и радость побед, пройдя долгий и трудный путь. Так же мы расскажем о том, как известный старец нашел Евангелие, что и повлияло на дальнейшую жизнь и не только. И ещё несколько удивительных случаев!
Господи, помилуй!
– Война, по мнению игумена Валериана (Головченко), – это Божье наказание за гордыню и отступничество. В её огне пробуждается совесть, и человек обретает веру. Убийство врага – ещё не война, а иллюзия собственного всемогущества. Истинное постижение войны приходит тогда, когда сам становишься мишенью, ощущая хрупкость жизни. Страх смерти отступает перед страхом Божьим, и надежда на спасение остаётся лишь в милости Всевышнего.
Бабьим летом 1944 года Михаил шел по освобожденной польской земле. Внезапный взрыв немецкого снаряда разрушил мирную тишину. Смерть прошла совсем рядом. Офицер прижался к земле, чувствуя себя беззащитной мишенью для вражеских танкистов. Он заметил замаскированный танк “Пантера”. Остатки разбитых немецких дивизий всё ещё бродили по лесам, пытаясь прорваться к своим. Михаил понимал, что у него мало шансов: против танка автомат бессилен. Он бежал по полю, петляя, стараясь не дать немецкому наводчику прицелиться. Он представлял, как танк начнет преследование, а затем настигнет и уничтожит его.
Сердце учащенно билось, а губы непроизвольно шептали с каждым вздохом молитву:
«Господи, помилуй! Спаси и сохрани!»
Преследование со стороны немцев не последовало. Достигнув расположения своей части, он указал на карте место, где наблюдал танк. Разведчики, прибывшие на указанную позицию, обнаружили лишь груду дымящихся обломков. Поняв, что их укрытие раскрыто, противник уничтожил свою боевую машину и скрылся. Оставшееся топливо было использовано для подрыва танка, а не для организации преследования.
В отличие от многих сослуживцев, Михаил после войны не стал заядлым охотником, познав на собственном опыте, что значит быть «дичью». Эту историю времён Великой Отечественной войны я услышал в детстве от её непосредственного участника, моего деда Михаила (скончался он в 1988 году).
Я, мать, ненадолго, покажусь тебе живым, и пойду!
Другая история рассказана священником Михаилом Маховым. Его отец отправился на фронт молодым человеком, в возрасте тридцати лет.
– Наша бабушка Феодосия, его мать, начала ежедневно молиться о сыне-воине утром и вечером… Её молитва была неустанной: она зажигала свечи перед иконами и совершала бесчисленные земные поклоны. Однако вскоре пришла похоронка. Семья решила скрыть это известие от бабушки. А она всё продолжала молиться о здравии своего Сергея, моего отца…
Однажды утром, проснувшись, она рассказала:
«Сегодня мне приснился необычный сон. Будто Сергей, чтобы мальчишки его не опередили, прошёл за домами, за огородами, вошёл в дом, а я в это время хлопотала у печи. Он закрыл мне глаза руками и молчал. А я говорю:
“Сережа, отпусти, я тебя узнала!” — повернулась к нему, а он мне отвечает:
“Я, мать, ненадолго, покажусь тебе живым, и пойду. А потом я вернусь. Что бы про меня ни говорили — не верь. Я живой, живой!”»
— «Странный сон! Наверное, нужно помолиться об этом», — и она снова направилась к иконам.
Тут дед не выдержал:
«Не плачь, мать! Вот, помолись за упокой!» — и протянул ей похоронку.
А она, взглянув на похоронку, ответила:
«Нет, он живой! Сегодня сам сказал».
И продолжила молиться о здравии. Отец наблюдал за ней и молчал. Он ожидал слёз, а она была спокойна. И своей молитвой она добилась своего…
Однажды бабушка Феодосия стояла у печи, и вдруг чьи-то ладони закрыли ей глаза.
«Сережа», — воскликнула она, — «да отпусти же! Я узнала тебя».
Она обернулась. Перед ней стоял её сын. Он прошёл за домами, за огородами, чтобы мальчишки не прибежали раньше, тихо вошёл в дом, подошёл к матери и закрыл ей глаза руками.
Все были изумлены и обрадованы его возвращению.
Его рассказ поведал нам следующую историю… Их подразделение дислоцировалось под Ленинградом. Отец служил артиллеристом. Однажды ночью их батарею передислоцировали. На них была новая форма, пошитая в Иванове. На рассвете соседний артиллерийский полк заметил на поле орудия. Форма на солдатах показалась им необычной. Они связались со своим командованием, где им сообщили, что никаких передислокаций не проводилось. Полк, приняв батарею за немецкую, открыл огонь. Обстрел был настолько массированным, что от леска и батареи ничего не осталось. Когда прибыли на место, обнаружили страшную ошибку: обстреляли своих.
Отца, контуженного, эвакуировали санитары в Тихвин. В результате путаницы командование, отдавшее приказ о передислокации, посчитало, что батарея уничтожена немцами, и выслало похоронки на всех бойцов.
Отец провел три месяца в Тихвине. Затем получил отпуск на родину, после чего был вновь отправлен на фронт.
Когда из Сталинграда пришла вторая похоронка, сообщавшая о его «героической гибели», не только мать, но и все близкие отказались ей верить. Они продолжали молиться о его здравии до 1944 года. Он вернулся с войны инвалидом, но живым.
Итальянская ладанка
А вот, еще одна история от батюшки.
Обретение благодатной любви, прощающей даже врагов, – это великий духовный подвиг, а скорее, дар Божий. Таким даром была наделена бабушка Акилина – сестра моего деда. Бабушка творила много добра. К ней обращались соседи с различными бедами и находили у нее поддержку – как мудрым советом, так и сердечным утешением…
Однажды я спросил у нее:
«Бабушка, что это у тебя рядом с крестиком?» «Да ладанка, сынок, тальянская…» – ответила она и поведала мне историю этой ладанки.
Во время войны их слобода была оккупирована немцами. Когда советские войска начали приближаться, на передовую выдвинули итальянцев. Немецкие эсэсовцы находились позади итальянцев, чтобы предотвратить их возможное отступление. В результате решительного наступления советских войск итальянцы оказались между двух огней. Когда начался бой, бабушка спрятала в погребе своего младшего сына, тринадцатилетнего Николая, а сама осталась наверху, подобно птице, охраняющей птенца в гнезде во время опасности. Вокруг раздавался грохот взрывов, свист пуль, удары осколков. А она стояла в горнице неподвижно, непрестанно молясь и крестясь.
Неожиданно в дом вбежал итальянский солдат, бросил винтовку и упал перед ней на колени, протягивая руки в мольбе:
«Мама, мама!», — жалобно восклицая на своем языке.
Совсем юный, он был весь в слезах. Бабушка открыла погреб и указала на него итальянцу. Тот скрылся внутри. Она завалила вход чурбаками и вновь встала «на страже», но теперь уже молила Господа за три жизни. Немецкий танк разрушил плетень, смял овчарню. Загорелся соседний дом. А бабушка так и стояла у погреба до окончания боя. Когда все стихло и на улице появились наши солдаты, она открыла погреб. Николай сразу же убежал, исполняя свои мальчишеские разведывательные обязанности. Итальянца же бабушка привела к нашему командиру и объяснила, что этот «воин» — безвинный человек. А он плакал, все еще не веря, что остался жив в этом аду. Затем снял с груди ладанку со святыней, приложился к ней и, низко поклонившись бабушке Акилине, протянул её ей.
Если выживу, стану священником!
Подлинно верующим отец Олег (Олег Викторович Киселев) стал во время Великой Отечественной войны. В 1944 году, пройдя множество фронтовых дорог, он оказался под Ленинградом. Немцы отступали с тяжелыми боями и большими потерями, но сражались ожесточенно.
«Была продолжительная вражеская артподготовка, — вспоминает отец Олег, — затем пошли немецкие танки. Наши солдаты подбивали их из орудий, а я с напарником — из противотанкового ружья. Мы уничтожили два танка, но немцы прорвались и начали «утюжить» наши окопы: наезжали на окоп и, пройдя по нему гусеницами, старались раздавить солдат, уничтожить оружие и разрушить укрепления. Мы стреляли по танку, но он продолжал двигаться вперед: земля осыпалась, танк ревел, заглушая все остальные звуки. Я оказался под ним, гусеницы практически касались меня, окоп проседал, проседал и танк. Меня засыпало землей, танк двигался надо мной. Вот-вот я буду раздавлен. Меня охватил не страх, а неописуемый ужас! И тогда в моем сознании вспыхнула молитва:
«Господи Иисусе, Сыне Божий! Пресвятая Богородица! Спаси и помоги!»
Всю свою душу я вложил в эту отчаянную мольбу к Богу и Пресвятой Богородице. За доли секунды передо мной пронеслась вся моя жизнь, но особенно отчетливо пронзила мысль о Боге, о моей вине перед Ним. А затем… Танк, пройдя по окопу, двинулся дальше, но был подбит — об этом я узнал позднее.
Военнослужащие извлекли меня из-под обломков, оказали первую помощь, дав выпить водки, после чего я быстро пришёл в сознание.
Подошедший лейтенант с удивлением отметил:
«Посмотрите на Киселева, его волосы совершенно седые!».
Действительно, за считанные минуты, проведённые под гусеницами танка, я поседел. Непосредственно на поле боя я дал обет Господу Богу и Пресвятой Богородице принять сан священника после окончания войны, что впоследствии и исполнил.
Сталинградское Евангелие
В начале войны, будучи совсем молодым человеком, выросшим в благочестивой крестьянской семье, но с двадцати лет воспитывавшимся в семье брата в условиях абсолютного атеизма, рядовой Павлов (в будущем известный старец архимандрит Кирилл) размышлял о причинах войны.
«Многое было непонятно, – пишет старец о том богоборческом времени, – в стране царил повсеместный атеизм, ложь, истину узнать было невозможно».
И вот в Сталинграде с ним произошло чудо. Отец Кирилл описывает это следующим образом:
«После освобождения Сталинграда наша часть осталась нести караульную службу в городе. Все здания были разрушены. Стоял апрель, уже чувствовалось весеннее тепло.
Однажды среди руин я обнаружил в обломках книгу. Начал читать её и ощутил нечто близкое, дорогое сердцу. Это было Евангелие. Я обрёл настоящее сокровище, неиссякаемый источник утешения! Я собрал все страницы (книга была разорвана), и с тех пор Евангелие всегда было со мной…».
Внезапно все неясные моменты прояснились, волнующие вопросы разрешились сами собой:
«Когда я начал читать Евангелие, мои глаза словно открылись на всё происходящее… Я шёл с Евангелием и не испытывал страха. Никогда. Меня переполняла радость! Господь был рядом со мной, и я ничего не боялся. Дошёл до Австрии. Господь помогал и утешал, а после войны направил меня в семинарию – появилось желание познать духовное…».
Так, простыми и понятными словами архимандрит Кирилл Павлов повествует о самом сложном в жизни человека пути – пути к Богу.
Что было дальше? Обучение в семинарии, монашеский постриг и продолжительное, служение в Православной Церкви. Старец Кирилл был самым известным и скромным священнослужителем Русской Церкви, духовником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры и духовным наставником множества людей.
И когда все уже было в прошлом, тем не менее, на вопрос о главном в своей жизни старец неизменно указывал на сталинградское Евангелие – книгу, сопровождавшую его на протяжении всего жизненного пути.
Суровое воздержание
Писательница Нина Александровна Павлова делится воспоминанием: однажды архимандрита Кирилла (из Лавры) спросили, каким чудом он остался невредим в годы войны. Старец объяснил это молитвами матери, которая на протяжении всех военных лет соблюдала строгий пост по средам и пятницам. Для Павловой понятие строгого поста было новым. Она поспешила рассказать об этом художнице Елене Евдокимовой. В ответ Елена поведала историю своей бабушки, которая таким же образом сохранила жизни четверых детей.
Дочь и трое сыновей ушли на фронт, а бабушка все военные годы строго постилась по средам и пятницам. Все четверо вернулись домой целыми и невредимыми. Дети, видя, что мать продолжает поститься, спрашивали:
«Мама, мы же вернулись живыми. Зачем ты продолжаешь пост?»
Бабушка отвечала:
«Из благодарности Господу. Разве много семей, где все четверо, ушедшие на фронт, вернулись живыми? Нет, я буду поститься до конца своих дней, воздавая благодарность Господу».
Так бабушка Елены Евдокимовой и соблюдала пост до самой смерти.
Вот такие чудесные истории.
С праздником Великой Победы! Мирного неба над головой! Храни всех Господь!
Слава Богу за всё!
