«Боюсь идти в храм, а вдруг что-то сделаю не так и мне сделают замечание…» – очень часто нечто подобное можно прочитать в комментариях в православных группах. Или другое пишут: «Сделала старушка замечания, я обиделась и ушла…». А еще так: «Я делаю замечания в храме, потому что знаю больше, чем наш священник! Он вообще ничего не объясняет, а людей надо вразумлять!»
Во-первых, бояться не нужно, что кто-то сделает замечание, а во-вторых, мы должны посмотреть в целом на ситуацию со стороны, а точнее на то, как мы сами реагируем друг на друга.
Вот, митрополит Антоний Сурожский отмечал, что множество людей проходит через нашу жизнь, не оставляя следа. Они не враги и не друзья, но остаются незамеченными, словно невидимые. Человек, жаждущий встречи, может остаться в одиночестве, непонятым и неуслышанным, погрузившись в отчаяние.
В храм также приходят новые люди, и им, вероятно, тяжело наблюдать за радостными приветствиями прихожан, объединенных общими чувствами. Одинокому человеку трудно находиться среди чужой радости, ощущая себя чужим, пока кто-то не обратит на него внимание, не поприветствует и не примет как своего. Однако в храме все мы – единая семья, объединенная верой в Бога и Христа.
В отличие от безразличных прохожих, Христос видит каждого, проникая в глубину сердца, разделяя и горе, и радость. Нам следует учиться встречать друг друга так же, как Христос: с вниманием, открытостью, сочувствием и желанием поддержать, утешить и разделить радость, приведя друг друга в Царствие Божие. Тогда не потребуется долгих объяснений о природе Царствия Божия: каждый, встречающий нас, почувствует присутствие Господа и любовь.
Однажды митрополит Антоний Сурожский произнес краткую, но запоминающуюся проповедь. Он рассказал о женщине с ребенком, пришедшей на службу в брюках и без платка, которой кто-то сделал замечание, после чего она ушла. Владыка повелел сделавшему замечание человеку молиться за женщину и ребенка до конца своих дней, опасаясь, что из-за этого инцидента она больше не вернется в храм. На этом проповедь завершилась.
Сама проповедь звучала дословно так:
«Вчера вечером на службу пришла женщина с ребёнком. Она была в брюках и без платка. Кто-то из вас сделал ей замечание. Она ушла.
Я не знаю, кто ей сделал замечание, но я приказываю этому человеку до конца своих дней молиться о ней и об этом ребёнке, чтобы Господь их спас. Потому что из-за вас она может больше никогда не прийти в храм.»
Сколько таких историй произошло? Много. Увы, мы неосторожный в выражениях и зачастую считаем себя вершителями жизней других людей. Нам необходимо учиться любви. Это самая сложная наука из наук. Об этом ещё говорил старец Иоанн Крестьянкин.
Владыка Антоний отмечал разнообразие жизненных встреч: поверхностных, глубоких, истинных, ложных, ведущих к спасению или нет. Однако все они начинаются с умения видеть другого человека как самостоятельную личность, что, по его словам, крайне редко.
Еще он считал, что прежде всего, необходимо развить в себе способность видеть, слышать и, что особенно важно, признавать право на существование каждого встречного человека. Это, к сожалению, большая редкость. Мы склонны воспринимать окружающих как обстоятельства собственной жизни, помещая себя в центр, а других рассматривая как движущиеся вокруг нас объекты.
Такое отношение, свойственное многим, лишает человека объективного существования в наших глазах. Нам удобно видеть лишь ту сторону, которая обращена к нам улыбкой. Однако, к досаде нашего эгоизма, существует и другая сторона, человек живет не только тогда, когда он с нами, вокруг нас, для нас. У него есть собственная жизнь, независимая от нас.
Владыка подчеркивал, что необходимо научиться видеть это, чему мы также не обучены. Мы привыкли смотреть, но что мы видим на самом деле? Мы видим то, что нам близко, что нам импонирует или отталкивает. Человек нам либо симпатичен, либо нет. Но эти две крайности не отражают всей его полноты. Он не сводится к набору приятных или неприятных, опасных или благотворных для нас качеств. Чтобы увидеть человека безотносительно к себе, необходимо отрешиться от собственного «я».
И вот, когда приходят в храм люди впервые, задача не оттолкнуть своими резкими словами, а встретить с любовью и заботой.
Это и есть истинное видение. Необходимо научиться слушать, что также представляет трудность. Слушать – значит позволить содержанию внутреннего мира другого человека стать нашим достоянием без фильтра какого-нибудь, не отбрасывая то, что нам чуждо, оскорбительно, отвратительно или неприемлемо. Слушать по-настоящему – значит принять в себя всё, чем человек готов поделиться, и пережить это в таинстве сопричастности, общности жизни.
Так говорил митрополит Антоний и он считал, что именно из этого рождаются настоящие встречи. Они бывают разными: животворными, терзающими, даже губительными. Но в каждой подлинной встрече нам дано увидеть в человеке не тьму, а его истинную сущность.
Если вспомнить себя, впервые пришедшего в храм, то многое прояснится.
Следует подчеркнуть, что Владыка указывает на то, что Христос призывает нас к всеобъемлющей любви, не делая никаких исключений.
Что подразумевается под этим?
Владыка объясняет, что смысл заключается в следующем: каждый человек, независимо от нашего к нему отношения, будь то знакомый или незнакомец, приятный нам или нет, является личностью с вечной судьбой. Это человек, которого Бог сотворил из небытия, даровав ему жизнь для внесения уникального вклада в развитие человечества. Возможно, этот человек нам не симпатичен, чужд или непонятен с человеческой точки зрения, однако он призван Богом и помещен в этот мир для того, чтобы привнести нечто такое, что не под силу нам. Более того, его присутствие на нашем жизненном пути призвано открыть нам нечто важное. В первую очередь, это осознание собственной неспособности воспринимать каждого человека как образ Божий.
Способны ли мы на такое восприятие? Задается вопросом Владыка и отвечает, что нет, потому что существуют люди, которые нам близки и дороги, а другие, в лучшем случае, просто чужие.
Именно на этих «чужих» нам следует обратить особое внимание. Ведь именно они ставят перед нами вопрос: с Христом мы или нет? Ибо этого человека, которого Христос возлюбил до крестной смерти, мы отвергаем. Он нам чужд, непонятен, безразличен; если бы его не существовало, нам было бы легче и комфортнее. Можно ли назвать это христианской любовью? Мы должны научиться смотреть на каждого встречного и говорить себе: это — образ Христа, это — образ Божий, этот человек — посланник Божий. Он послан, чтобы чему-то нас научить, чтобы принести нам нечто важное, чтобы поставить перед нами вопрос, требование Божие. Иногда это понимание приходит со временем, а иногда, к сожалению, слишком поздно.
Зачастую в храме стараются соблюдать лишь внешнее: вот платочек, вот юбка в пол, вот рубашка с длинным рукавом. Это хорошо, но что у нас в глубине души? И надо помнить, что в храм человек идет молиться, участвовать в Таинствах, а не поучать кого-либо. Некоторые священники даже стали при входе писать объявление:
Владыка Антоний в одной из своих бесед вспоминал разговор с одним русским священником первой волны эмиграции, бывшим белогвардейским офицером, посвятившим всю свою жизнь в изгнании борьбе с большевизмом, отвергавшим Сталина всей душой. Когда он узнал о смерти Сталина, с ним произошло нечто неожиданное: он подумал, а что, если Бог судит Сталина не так, как он сам, продолжая осуждать его по сей день? Он ненавидел его.
Представим себе ужасающую картину: человек предстаёт перед Богом и встречает не принятие, а вечную ненависть. Вспоминается рассказ об одном человеке, охваченном таким ужасом от собственной ненависти к ближнему, что он в отчаянии молил о прощении у алтаря. Он осознал тяжесть своего осуждения, стоя перед лицом суда Божьего. Конечно, это крайний случай, и, дай Бог, никто из нас не окажется в подобном положении. Однако задумаемся: скольких людей мы не принимаем, не любим, отвергаем, пусть и не столь радикально?
На каком уровне находится наша любовь? Сравнима ли она с любовью детей к родителям, с любовью жениха и невесты, с нерушимой связью друзей, не испытавших горечи разочарования? Или же мы уподобились тем, кто окружён чужими, для кого ближний существует лишь до тех пор, пока не встаёт на пути? Если мы способны на подобные мысли о ком-либо (а вероятно, о многих окружающих), то мы ещё не постигли смысла слов Христа: «любите друг друга, как Я вас возлюбил». Он возлюбил каждого из нас не за достоинства, красоту или благочестие, но потому, что каждому нужна любовь, чтобы стать истинным человеком, чтобы пробудиться, обновиться и обрести подлинную жизнь.
Взглянем друг на друга, хотя бы в пределах своего храма, хотя бы среди знакомых, и зададимся вопросом: любим ли мы этих людей такой любовью? Если нет, то мы ещё не познали любви Христовой.
Страшно представить, как мы предстанем перед Богом, окружённые теми, кого знали всю жизнь, и скажем:
«Этих людей я никогда не любил и не люблю. Я хочу войти в Твой рай, Господи, а им там нет места, как нет места им в моём сердце».
Задумаемся над заповедью Христа: «любите друг друга, как Я вас возлюбил». Это не простое повеление, оно требует коренного переворота в нашей жизни. Задумаемся, хотя бы о человеке, стоящем рядом с нами сейчас: свой он нам или чужой Существует ли он для меня или его существование иллюзорно? Если он существует, то каковы границы этого существования? В чем оно проявляется?
Не следует опасаться чего-то или кого-то в храме. Православные посещают церковь не для того, чтобы оценивать окружающих, но для совместной молитвы и участия в Таинствах.
Если же кто-либо, духовно незрелый христианин, ведомый неисцеленными страстями, сделает резкое замечание, необходимо проявить сострадание и воздержаться от спора. Спокойно сказать: простите меня, что невольно нарушили душевное спокойствие. Мысленно помолится о вразумлении этого человека, возможно, его детство было сложным, и родители не привили ему основ нравственного поведения.
А вообще нужно всегда помнить, что обида — признак гордыни, а сострадание — предвестник любви.
Церковь — это духовная лечебница, и у каждого из нас свои недуги. Неуместно осуждать ближнего за то, что его недуг отличается от нашего. Еще более неразумно лишать себя Церкви Божией из-за неблаговидных поступков других людей. Если мы приходим в храм к Богу, то люди нам помешать не в силах.
Наставление в храме — обязанность епископа и священника.
Другие лица могут осуществлять это исключительно с их благословения и только в отношении тех, кто сам этого желает или своими действиями препятствует молитве окружающих (либо совершает святотатство).
Все мы рано или поздно предстанем перед Христом, который возвестит:
«Я для этого человека пришел в мир, Я для этого человека умер на Кресте. И если ты его отвергаешь, то ты весь Мой подвиг любви отвергаешь; ты делаешься чужим Мне по собственному выбору»
Слава Богу за всё!
Составлено по беседам Митрополита Антония Сурожского.
