Знаменитый американский детский кардиохирург, Билл Новик, известен своими исключительными хирургическими вмешательствами на сердце, которые решаются выполнить лишь немногие во всем мире. Он вместе с командой волонтеров путешествует по миру, включая страны, связанные с его корнями – Россию и Украину, где часто дарит малышам новую надежду на жизнь. Доктор Новик порой отмечает, что некоторым из его юных пациентов просто не суждено было выжить, однако Бог имеет на них другие планы. Сам же врач утверждает, что чудеса существуют и иногда он молится, чтобы Бог помогал им во время серьезных операций, ведь руками врачей Бог может сотворить чудо.
Доктор объясняет свою страсть к работе в различных, зачастую опасных уголках планеты, следующим образом:
– Мы направляемся туда, где дети остро нуждаются в нашей поддержке. Если мы видим интерес и готовность к сотрудничеству, мы всегда оцениваем потенциальные риски: безопасно ли туда путешествовать, возможно ли сформировать квалифицированную команду, и какие результаты мы можем достичь на месте. Мы стремимся не просто к операциям, но и к созданию образовательных программ, чтобы местные специалисты в конечном итоге могли самостоятельно проводить сложнейшие операции. Наш подход – это не только проведение хирургических вмешательств.
Да, иногда наш путь лежит в опасные регионы, где уровень кардиологической помощи оставляет желать лучшего. Если посмотреть, где дети не имеют доступа к адекватной медицинской помощи, то чаще всего это бедные страны. По моим оценкам, около 85% детей с сердечными заболеваниями проживают в местах с отсутствием качественной кардиологии. В более обеспеченных регионах уже есть развитые кардиологические программы, и там не нуждаются в нашей помощи по проведению операций или обучению медперсонала. В крайнем случае они могут отправить ребенка на лечение в Европу.
Повторюсь, мы всегда оцениваем риски перед запуском новой программы и принимаем решение о безопасности выезда из страны. Иногда случаются ошибки, но ни один член нашей команды не погиб и не пострадал.
Сложные условия
Наши путешествия начались в 1992 году, когда нас пригласили в Хорватию. Поездку запланировали на ноябрь того года, но летом начался конфликт в Боснии и Герцеговине, и в августе или сентябре боснийские сербы обстреляли аэропорт. Хотя ущерба от обстрела не было, я принял решение не рисковать, ведь обстрел мог повториться. Так что мы отложили поездку до апреля 1993 года, не предполагая, что конфликт затянется на годы. Это был наш первый опыт в подобных условиях.
В 1999 году мы работали в Белграде во время бомбардировок НАТО, и нам пришлось оперировать без остановки на протяжении девяти дней.
Вспомните также вторую интифаду в Палестине. Чтобы добраться из Восточного Иерусалима в Рамаллу, нам нужно было пройти палестинский блокпост. Наша основная группа в конце концов выбрала другой путь, но ранее мы отправили туда нашего анестезиолога. Он остановился, чтобы сфотографировать горящий шинный баррикад, и на следующий день его фото оказалось на первой странице «The Jerusalem Post».
Прибыв в больницу в Рамалле, мы увидели толпу из двух тысяч человек возле приемного отделения, собравшихся там после ранения нескольких палестинских детей в стычке.
В 2008 или 2009 году, оперируя в Пакистане, мы стали свидетелями нападения террористов из «Аль-Каиды» на штаб-квартиру пакистанской армии, расположенную всего в 250 метрах от госпиталя, где мы работали. Из окна палаты интенсивной терапии мы видели, как эти ребята штурмовали здание, а пакистанские военные пытались им помешать. Была перестрелка, в небе кружили военные вертолеты.
Мы были в Ираке в 2014 году, когда туда вторглись боевики «Исламского государства». Они находились тогда совсем рядом с аэропортом Багдада. Мы работали в городе Насирия примерно в 360 километрах от Багдада, и террористы там устроили несколько терактов.
Мы отлично осведомлены о том месте, где располагается наша работа. Мы в курсе глобальных событий, общаемся с местными жителями предстоящих пунктов назначения и не ограничиваемся только контактами с американскими дипломатами. Возьмем, например, ситуацию во Львове. Тем не менее, наше посольство советует избегать поездок граждан США на Украину. Мы это учитываем, но все же продолжаем поездки.
Наша первая поездка во Львов в 2022 году закончилась в начале февраля, и уже в конце месяца местный хирург сообщил мне о двух новорожденных с сердечными недугами, которым не могли помочь на месте. Я дал ему инструкции, и малыши были успешно обследованы и проходили лечение в специализированной лаборатории.
Однако 2 марта хирург снова позвонил, сообщив, что эти дети срочно нуждаются в операции. В тот же день родился еще один ребенок, а еще одного планировали доставить из Закарпатья. Мы немедленно отправились туда, а затем запланировали следующую поездку на июнь, на которую набралось достаточно волонтеров. Я предупредил всех о возможной отмене, если ситуация с безопасностью ухудшится, но, к счастью, все сложилось благополучно.
В тот раз мы провели операции троим младенцам, которым едва исполнилось две недели. Наша команда специально обучена для таких вмешательств. Мы имеем опыт операций на младенцах с низким весом, как, например, в Гондурасе или Доминиканской Республике, где ребенок весил 1,8 кг, в Минске – 2,2 кг, а в Кемерово и Воронеже – менее 3 кг. Мы готовы к таким задачам и не станем оперировать, если не будем уверены в благоприятном исходе.
Предназначение быть врачом
Перед входом в операционную я сохраняю спокойствие. Если хирург беспокоится и не уверен в успехе, возможно, он не должен проводить операцию. Я обычно мысленно проговариваю каждый шаг и готовлюсь к действиям. Иногда я обращаюсь к молитве, особенно перед сложными операциями, прося Божьей помощи и напутствия.
Я верю в чудеса
Что же касается чудес, я в них верю. Иногда мы приезжаем и как будто случайно находим ребенка, которому без нашего вмешательства осталось бы жить считанные дни. И да, я был свидетелем чудес в операционной.
Однажды в одном из российских городов, где уже была детская кардиология, нам понадобилось помочь с операцией сложных случаев и новорожденных. Одному из детей требовалась повторная операция, и мама настояла, чтобы ее провел американский хирург. Хотя местный специалист уверял, что у него достаточно опыта для таких вмешательств, я воспринял это как признание их доверия к нашей работе.
Мне предложили посидеть в комнате анестезиолога и попить кофейку, пока они все сделают сами. Но через какое-то время прибежала моя коллега и сказала: «Идите прямо сейчас! Там кровь везде!»
О Боже – я немедленно рванул в операционную. Она находилась метрах в пятнадцати, но нужно было пройти через две защитные двери – у нас на это ушло минуты полторы.
В операционной кровь была повсюду – на полу, на потолке, на аппаратуре. Хирург был весь в крови. Я взглянул на монитор – там не было электрической активности сердца. Не было кровяного давления.
Я сразу же приступил к работе, не теряя ни минуты времени, и успокоил волнующегося хирурга, объяснив, что мы собираемся провести искусственное кровообращение, чтобы устранить проблему. “Просто следуй за мной,” – добавил я.
Мы успешно осуществили искусственное кровообращение и незамедлительно приступили к охлаждению пациента, чтобы защитить его мозг, который был без кровоснабжения целых семь минут – представляете? Семь долгих минут! После охлаждения я предложил поднять температуру до 34,5 градусов Цельсия…
Эта напряженная ситуация приключилась в последний день нашего визита, когда внизу уже вовсю шел заключительный банкет. Главный хирург настоял, чтобы я присоединился к торжеству, ведь состояние малыша было стабильным, а моя команда была в состоянии завершить процедуры без меня.
В итоге я спустился на банкет, но, как вы понимаете, на душе было не до радости, ведь ребенок был без жизненных признаков на протяжении семи минут. К счастью, сердце снова заработало, и состояние малыша было стабильным.
Через час после окончания операции другой хирург поделился радостной вестью: малыш был в отделении интенсивной терапии и все было в порядке.
Накануне отъезда я снова заглянул в госпиталь, чтобы убедиться, что все хорошо с пациентом, и вскоре получил вести, что он открывает глаза и реагирует, как и положено.
Мама ребенка, узнав, кто спас ее сына, настояла на том, чтобы при любых будущих процедурах участвовал только я.
Когда мы вернулись через три месяца, мама поведала мне этот разговор, и я пообещал ей, что все будет сделано наилучшим образом и без осложнений.
И действительно, следующая операция прошла как по маслу – это было настоящее чудо, маленький пациент – чудесный ребёнок.
В последний раз, когда я общался с его мамой, у мальчика все было хорошо. Это подтверждало, что мы решили его проблему. Хотя первоначальные операции других врачей оставляли желать лучшего и ситуация усугублялась с течением времени.
Все детские кардиохирурги сталкиваются с необходимостью повторных операций, и если кто-то утверждает обратное, то скорее всего не говорит правду или не имеет опыта операций. Нам важно быть готовыми к тому, что иногда приходится повторно оперировать, и мы должны быть к этому психологически готовы, даже если кто-то в другой стране осудит нашу работу.
И все же, бывают и успешные истории, как, например, с девочкой из Хорватии, которую мы оперировали в 1996 году. Теперь она живет в Германии, и каждый ее визит к доктору подтверждает, что операция была выполнена безупречно, ведь с тех пор повторных операций не потребовалось.
И такие истории у каждого детского кардиохирурга бывают как хорошие, так и печальные.
Недавно мне прислали фото из Киева с удивительной молодой женщиной — одной из моих бывших пациенток, что напомнило мне о нашей работе в 1994 году. Тогда местные врачи поделились со мной проблемой детей с легочной гипертензией и дефектами сердца, и хотя результаты тестов были пугающими, мы нашли способ безопасно провести операции.
Мой первый визит в Киев оказался запоминающимся. Я встретил там детей, ознакомился с их медицинскими картами. В общем, я решил, что мне необходимо время для размышлений.
Когда я вернулся в Мемфис, я потратил целый год на изучение различных подходов, и в итоге разработал подходящую стратегию. В 1996 году мы провели операцию на одной девочке, и вот теперь она прислала мне своё фото. Подумать только: с 1996 года прошло уже 26 лет! Ей изначально отказали в операции, но затем я предложил свою идею и предложил: «Давайте попробуем несколько методов».
Во время того визита мы провели операции на двух детях, и оба они до сих пор живы. И теперь, спустя 26 лет, на фотографии стоит эта женщина вместе с Василием Лазоришинцем, руководителем Амосовского института, который тогда был молодым врачом и учился у меня.
Ответственность
Ты берешь на себя ответственность за пациента, о котором говорят: «Это безнадежно, ты только его убьешь».
Но благодаря своим знаниям, благодаря проведенным исследованиям ты все-таки делаешь операцию, и, может быть, у этого ребенка появляется шанс выжить.
И представьте, через 26 лет вы получаете фото вашего бывшего пациента, которому когда-то отказали в операции, а теперь у него все в порядке с легочным артериальным давлением – это настоящее чудо.
Это действительно чудо!
Каждый из нас, врачей, должен стремиться действовать с чистой совестью, словно находимся на виду у высших сил, быть теми, кто творит добро на земле, и не важно в какой стране нужна помощь, и главное, всегда ища поддержки и руководства в том, что мы делаем и там, где мы находимся по воле Божьей, а все чудеса творит Бог.
Слава Богу за всё!
